Великие женщины великих мужчин

Еще один общий пункт не может быть обойден вниманием — дети. Они становятся источником радости даже для самых одержимых; они же, если уходят раньше родителей, вызывают наибольшую депрессию. И снова наши примеры показывают, что женщины способны легче и быстрее пережить кризис, — возможно, сама природа благоразумно позаботилась об этом. Только материнство помогает женщине правильно понять самое себя и примиряет ее с миром, этим нескончаемым зеркалом, где мы тратим себя, чтобы снова обрести. Удивительно, что это утверждение принадлежит Пабло Пикассо, который, как известно, сам в отношениях с женщинами был больше неисправимым сатиром-пала-чом, а к детям относился скорее как к мифическим символам, нежели как к живым существам.

Привлекая серьезных, одержимых крупной идеей мужчин, эти женщины сигнализировали им вовсе не любовь-страсть, не сексуальность, не великолепие женской породы, не совершенные знания или навыки. Только надежность как спутницы жизни. Приверженность делу партнера, готовность к терпению и свои усилия навстречу благополучию. Это позволило окутать мужчин таким защитным слоем тепла, что им уже ничто не мешало двигаться к цели.

Глава шестая. Партнерство вместо гармонии: Искусство возможного

Упоминаемые образы: Вирджиния Вульф, Фрида Кало

Строя свою жизненную стратегию, мы не должны забывать, что вся наша жизнь обусловлена. А также то, что наша персональная природа возникла из пучка причинно-следственных связей. Если мы поймем и примем нашу собственную природу, нам будет не только легче жить, но и появится прочный фундамент для принятия решений. И, конечно же, шанс принять правильные решения. Образы этой главы, как кажется, интересны своим пребыванием как бы в двух параллельных мирах одновременно: в понятном нам социальном измерении и в стихии, где всегда штормит, — мире личных страданий. Для них построение привычной архитектуры семьи, любовных отношений по каким-либо психологическим причинам невозможно. Их болеющая или снедаемая сомнениями душа не принимает стандарта, однако судорожно пытается найти ему достойную замену.

Их партнерство, как искусство возможного, следовало бы назвать альтернативным. Поскольку это вовсе не то партнерство, что существует в гармоничных семьях. Их партнерство — равноценное, это попытка личностей построить отношения, альтернативные традиционным, но предусматривающие глубокое понимание и взаимное уважение партнеров. Такое партнерство вытекает из осознания невозможности добиться гармонии, то есть сбалансированных отношений во всех сферах жизни. Идеология такого партнерства строится на попытке закамуфлировать или проигнорировать порой непреодолимые преграды — отклонения в здоровье, особенности сексуальной самоидентификации, психические проблемы, наконец, просто неисправимые особенности характера.

Для наглядной иллюстрации тут намеренно избраны сильные личности с нетрафаретными отклонениями, — широкий диапазон различных инвариантов порой открывает путь к удачному индивидуальному рецепту. Примерами альтернативного партнерства с вытесненными или стертыми из совместной жизни участками можно считать союзы Леонарда и Вирджинии Вульф, Фриды Кало и Диего Риверы, Жана-Поля Сартра и Симоны де Бовуар. В еще большей степени — браки Лу Саломэ с Фридрихом Андреасом и остальными мужчинами ее жизни.

В альтернативном партнерстве обращает на себя внимание такой примечательный штрих, как организация интимной сферы. Некоторые из упомянутых женщин игнорировали до презрения свою сексуальность и связанные с нею склонности; некоторые, напротив, выпячивали свои предпочтения, возводя их в категорию визитной карточки — вычурной, уродливой, экстравагантной. Также стоит заметить, что образы таких партнерш контрастны и вызывающи, порой даже ослепительны. А в отношениях со своими партнерами они столь же вампиричны, сколь и уникальны как музы, открывающие перед избранными ими принцами пути к королевскому трону. Потому-то, скажем, Лу Андреас-Саломэ вполне может относиться к категории женщин, создающих гениев. И если бы хоть частичка ее бешеного эгоизма направлялась на партнеров, их ожидала бы участь триумфаторов, а не страдальцев. Так же и Гала, создавшая из миловидного юнца Дали эксцентричного гения в глазах современников, вполне подходит для настоящей главы, ибо мир ее сексуальных воззрений далеко выходил за рамки пусть даже вполне счастливого союза мужчины и женщины.