Великий день инков

... Бракватиста словно проснулся ото сна. Нащупал пистолет. В нем была пуля, которая ждала Филиппе Россарио. Правда, он может выпустить ее и сейчас в голову этого старого дурака. Но нет, еще рано. У Антонио не станет сил сопротивляться, он скажет больше, чем когда-то сказал его сын.

Свечи горели в полную силу. Темные углы комнаты то углублялась, то выставляли на свет свои острые ребра. А за окнами дремала ночь, самая непроглядная ночь, какую когда-либо видел полковник Бракватиста.

Старый Антонио быстро крестился.

Себастьян Оливьеро сидел у стола и пил коньяк. Монотонное кваканье лягушек казалось ему таинственным голосом грозной сельвы, а черные тени полицейских, которые вели допрос, — зловещими призраками. Тени били старого Антонио ногами, что-то спрашивали у него, что-то доказывали, в чем-то убеждали. Старик падал на пол. Его поднимали и снова били. Себастьян Оливьеро был ко всему равнодушен. На него навалилась усталость. Он закрыл глаза и гнал от себя гнетущие мысли.

Полковник Бракватиста положил Себастьяну на плечо мягкую женскую руку.

— Алло, Себ! Этот, кажется, уже готов. Не сказал ни слова.

— Они, как деревянные, — вяло ответил комиссар.

На дворе послышалась громкая брань. Кто-то пытался прорваться в мэрию. Но патруль не пропускал. На крыльце послышались шаги. Распахнулась дверь — и в комнату влетел Ганкаур. Волосы на нем были взъерошены, глаза горели недобрым огнем. Большое смуглое тело сверкало от пота. Видно, Ганкаур бежал многие километры.

Он принес недобрую весть о столкновении с людьми доктора Коэльо. Ганкаур говорил сердитым голосом:

— Белые люди убили людей апиака. Много людей. Они устроили засаду в лесу и встретили нас пулями.

Комиссар разозлился. Он засыпал индейского вождя оскорбительными словами. Схватив Ганкаура за плечи, Себастьян неистово закричал:

— Ты — подлый сын сельвы, исчадие ягуара с пантерой. Если ты собираешься прятаться за нашими спинами, я первый застрелю тебя, как собаку. Где твои воины?

Ганкаур смотрел на одутловатое лицо комиссара, на его узкие глаза и почему-то думал о встрече в лесу. Перед его взором все еще дрожала остренькая бородка доктора Коэльо. "Пьетро", — звучало в его ушах. Он тоже назвал его причудливым именем "Пьетро"... А этот кричит и называет оскорбительными словами.

— Замолчи, бешеный дьявол!

— Ты... ты смеешь...

— Я перегрызу тебе горло, если ты еще раз обидишь великого вождя апиака Ганкаура.

Его стройная мускулистая фигура мелькнула к двери.

Огоньки свечей испуганно затрепетали. С грохотом упала на пол бутылка и покатилась под ноги комиссару, словно живое существо, искавшее спасения.

У самого порога Ганкаур остановился, ему вдруг до боли, до невыносимой щемящей боли в сердце захотелось узнать все. Схватившись руками за косяк, он, не поворачивая головы, спросил:

— Кто такой Пьетро?

Себастьян растерялся. Что сказать этому дураку?

— Вернись, касик мощного племени апиака. Комиссар Оливьеро забирает назад все плохие слова, которые он сказал тебе.

Ганкаур вернулся к столу.

— Кто такой Пьетро? — повторил он с нажимом.

— Я впервые слышу это имя, — сделал удивленный вид комиссар. — Ты услышал его от негодяйки на Ориноко?

— Я услышал его также от доктора Коэльо. Он назвал меня Пьетро и выстрелил мне в грудь. Но добрый дух не захотел моей смерти.

Себастьян положил Ганкауру на плечи руки — это должно было свидетельствовать об их полном примирении.

— Клянусь тебе, Ганкаур, что я разгадаю тайну доктора Коэльо. Ты не должен больше думать об этом. Злой дух Курукира откажется от тебя, если ты забудешь свое настоящее имя. Я не знаю никакого Пьетро, ​​я знаю большого касика Ганкаура.

Его торжественный тон успокоил индейца, вернул ему уверенность.

— Я верю тебе, комиссар, — примирительным голосом сказал Ганкаур. — Мои люди будут мстить за смерть своих братьев.

— А от меня ты получишь большую награду, — сказал ему Себастьян.

Дальше разговор пошел в спокойном деловом тоне. Комиссар рассказал Ганкауру о том, что люди доктора Коэльо собираются вырезать все его племя, они не будут щадить ни детей, ни женщин. Им на помощь приехали иностранцы, которые путешествовали на судне "Голиаф". Жаль, что тогда Ганкауру не удалось поджечь корабль. Сегодня ночью белые иностранцы встали на якорь у причала и, пожалуй, завтра же отправятся в дальний путь. Злой дух Курукира должен наказать их.

— Я еще не слышал от него такого приказа, — пробормотал Ганкаур, поняв, что речь идет о довольно-таки опасном деле. Иметь дело с белыми чужаками Ганкауру совсем не хотелось.

— Я тебе приказываю! — повысил голос комиссар. — Белые иностранцы не должны углубляться в сельву. Если они выйдут из поселка, воины Ганкаура должны напасть на них и...

Себастьян Оливьеро на мгновение запнулся. Он привык убивать и калечить, принуждать и позорить, но он всегда делал это молча и в приказах всегда был осторожен.

— Их надо уничтожить! — Бодрящий голосом добавил полковник Бракватиста. — Всех до одного. Только подальше от поселка. И чтобы ни малейшего следа!..

— Да, да, — подхватил Себастьян Оливьеро, — подальше отсюда! Слышишь, Ганкаур?