Великий день инков

— Их пришло двое в наш старый дом. Когда они подожгли крышу, мне показалось, сынок, что у меня загорелось волосы на голове. Передо мной до сих пор хищный прожорливый огонь...

— Что это за люди, отец? Кто он, тот полковник?

Но Антонио видел только свой горящий дом и только о нем мог говорить. Они подожгли его с двух сторон, и крыша из пальмовых листьев занялась так, будто в нее попала молния. Затем солдаты вывели старика на улицу. Сзади свирепствовал огонь, и дерево маканилья плакало от жалости.

Мигель Россарио тормошил отца за плечи: кто те солдаты? Сколько их? Зачем они приехали в поселок?

— Откуда я знаю? — шептал старик. — Когда мы добрались до мэрии, я еще слышал, как плакала обожженная маканилья на нашем дворе, и еще видел зарево над нашей хижиной. — Старик схватился за голову и затрясся в безутешном плаче. — Сын мой! — Антонио вдруг поднял голову и с ужасом посмотрел в лицо сына. — Зажги фонарь, сынок, я хочу посмотреть на тебя... Они придут за тобой и убьют. Они уже отправились на ранчо Гуаянито. — И охваченный какой-то волной ясновидения, старик заговорил с лихорадочной поспешностью: — Весь их отряд отправился на ранчо Гуаянито, чтобы убить доктора Коэльо и убить тебя, мой сын. Они говорили, что люди Ганкаура убьют белых пришельцев... с корабля. И они убьют тебя, мой дорогой Мигель, тебя и нашего Филиппе. Бежим отсюда. Я не пущу тебя больше в сельву.

Мигель стоял, словно завороженный. Ему было ясно, что в поселок прибыли регулярные войска и доктору Коэльо грозит смертельная опасность.

— Жоржи, Мартинес! Спасайте доктора Коэльо! — сказал Мигель товарищам. — Я поведу отца, а вы спешите на ранчо.

Парни изо всех сил побежали между деревьями. За ними, поддерживая под руки старого Антонио, брел Мигель.

Еще за семь ли от ранчо Мигель услышал стрельбу. Над лесом поднялось зарево. Небо взялось кровавыми полосами.

— Скорее, отец!

Старик, задыхаясь, схватился за грудь и застонал:

— Оставь меня, сынок. Мне все равно не дожить до утра. Беги туда, где сражаются твои друзья. Беги, сынок...

Стрельба начала угасать. Постепенно и небо потеряло свои пурпурные цвета, и только нежно-розовые флаги еще дрожали над верхушками деревьев.

Когда Мигель вместе с отцом приблизился к ранчо Гуаянито, пожар уже умирал в душном чаду.

Привидениями выступили из-за деревьев Жоржи и Мартинес. Они опоздали.

Мигель Россарио закурил трубку и сел на поверженную корягу. Отчаяние охватило его. Доктора Коэльо нет больше на ранчо. Возможно, он убит. Весь отряд тоже, видимо, уничтожен. И все это из-за него.

— Мигель, я нашел в условленном месте письма, — сказал тихо Мартинес. — Прочти, брат, может, мы узнаем, что произошло с нашими друзьями.

Мартинес, вся жизнь которого прошла в лесных дебрях, не знал грамоты. Он с набожной осторожностью держал бумажку за самый уголок, словно боялся стереть написанные на ней буквы. При свете угасающего огня Мигель прочитал записку: доктор Коэльо сообщал всем бойцам отряда о том, что ранчо окружают регулярные войска. Он покидает Гуаянито и переносит свой штаб в Банановую рощу. Все бойцы должны спешить к своему командиру.

ПОСЕЛОК СМЕРТНИКОВ

Экспедиция сошла на берег утром. Опустевший "Голиаф" печально покачивался у причала, будто прощаясь со своими пассажирами.

Будь благословенна, мощная Ориноко! Прощайте, розовые рассветы над туманистыми плесами! Тропические заросли поглотят путешественников, оградят их от солнца, от неба, от людей...

В конце концов, нет. Еще будут люди. Еще будет прощание с ними. Последние рукопожатия. Последние пожелания счастливого пути. Путешественники зачарованно оглядываются вокруг. Вот она, сельва, с ее удивительной красотой и грозными тайнами.

Убогие хижины на бамбуковых шестах ютятся у самой воды. Они напоминают голубятни. Кудахтанье кур, хрюканье поросят, визгливый детский крик с утра до вечера пугают тишину. Лица туземцев усталые и безразличные.

— Вам кого надо, сеньоры? А, это вы с "Голиафа"?

И снова усталость на серых лицах, и снова равнодушие.

Идут сборщики каучука. Идут каучеро, в широких шароварах, в пестрых рубашках, в широкополых шляпах. У каждого на плече ружье, на боку — тесак, которым надрубают деревья для сбора сока, и еще маленький резиновый мешочек. В нем запас вяленой рыбы. Кто угадает свою судьбу? Может, собьется несчастный каучеро с тропы, и тогда резиновая сумка подарит ему еще три дня жизни.

Не всех убивает злой дух Курукира. Счастливым удается вернуться в родной дом. Это они стоят у своих мизерных домов и смотрят на путешественников с "Голиафа", которые идут сейчас в здание мэрии.

— Ой, какие же тощие! — Шепчет Олесь. Он еще никогда не видел такой нищеты. Парень впервые увидел настоящее горе южноамериканских тропиков.