Великий Гэтсби (The Great Gatsby)

"But we heard it," insisted Daisy, surprising me by opening up again' in a flower-like way.	- А мы слышали, - настаивала Дэзи; к моему удивлению, она опять словно вся расцвела.
"We heard it from three people, so it must be true."	- Мы слышали от трех разных людей, значит, это правда.
Of course I knew what they were referring to, but I wasn't even vaguely engaged.	Я отлично знал, о чем идет речь, но дело в том, что у меня в самом деле не было никакой невесты.
The fact that gossip had published the banns was one of the reasons I had come East.	Дурацкие слухи о моей помолвке и были одной из причин, почему я решил уехать на Восток.
You can't stop going with an old friend on account of rumors, and on the other hand I had no intention of being rumored into marriage.	Нельзя раззнакомиться со старой приятельницей из-за чьих-то досужих языков, но, с другой стороны, мне вовсе не хотелось, чтобы эти досужие языки довели меня до брачного обряда.
Their interest rather touched me and made them less remotely rich-nevertheless, I was confused and a little disgusted as I drove away.	Я был тронут радушным приемом Дэзи и Тома, даже их богатство теперь как будто меньше отдаляло их от меня, - но все же по дороге домой я не мог отделаться от какого-то неприятного осадка.
It seemed to me that the thing for Daisy to do was to rush out of the house, child in arms-but apparently there were no such intentions in her head.	Мне казалось, что Дэзи остается одно: схватить ребенка на руки и без оглядки бежать из этого дома, - но у нее, видно, и в мыслях ничего подобного не было.
As for Tom, the fact that he "had some woman in New York" was really less surprising than that he had been depressed by a book.	Что же касается Тома, то меня не так поразило известие о "какой-то особе в Нью-Йорке", как то, что его душевное равновесие могло быть нарушено книгой.
Something was making him nibble at the edge of stale ideas as if his sturdy physical egotism no longer nourished his peremptory heart.	Что-то побуждало его вгрызаться в корку черствых идей, как будто несокрушимое плотское самодовольство больше не насыщало эту властную душу.
Already it was deep summer on road-house roofs and in front of wayside garages, where new red gas-pumps sat out in pools of light, and when I reached my estate at West Egg I ran the car under its shed and sat for a while on an abandoned grass roller in the yard.	Уже совсем по-летнему разогрелись за день крыши придорожных закусочных и асфальт перед гаражами, где в лужицах света торчали новенькие красные бензоколонки. Вернувшись к себе в Уэст-Эгг, я поставил машину под навес и присел на заржавленную газонокосилку, валявшуюся за домом.
The wind had blown off, leaving a loud, bright night, with wings beating in the trees and a persistent organ sound as the full bellows of the earth blew the frogs full of life.	Ветер утих, ночь сияла, полная звуков, - хлопали птичьи крылья в листве деревьев, органно гудели лягушки от избытка жизни, раздуваемой мощными мехами земли.
The silhouette of a moving cat wavered across the moonlight, and turning my head to watch it, I saw that I was not alone-fifty feet away a figure had emerged from the shadow of my neighbor's mansion and was standing with his hands in his pockets regarding the silver pepper of the stars.	Мимо черным силуэтом в голубизне прокралась кошка, я повернул голову ей вслед и вдруг увидел, что я не один - шагах в пятидесяти, отделившись от густой тени соседского дома, стоял человек и, заложив руки в карманы, смотрел на серебряные перчинки звезд.