Великий город Кразеран

Колдунья сидела на краю стола, сжавшись в тревожном оцепенении: обхватив себя одной рукой, второй она подпирала подбородок, смотрела на стакан с остатками сидра и на початую бутылку. И только глаза её сохранили живость, взгляд то поднимался к окну, становясь опасным и суровым, то опускался обратно к стакану, приобретая странную задумчивость.

– Принеси обугленные брёвна и кости лягушки, – сказала Роана.

– Зачем? – сохраняя осторожность, спросила Камилла.

– Принеси, – повторила Роана.

– А куда положить?

– На пол.

Камилла сделала всё, как велела колдунья: горкой сложила угли и вершиной на них положила лягушачьи косточки. Роана долила в стакан сидр, тяжело поднялась из-за стола и, пошатываясь, подошла к горке. Встав лицом к окну, колдунья сосредоточилась, твёрдым движением сложила руки вместе и вытянула вперёд указательные пальцы. Стих на непонятном языке слетел с губ, длинный и довольно сложный, он не на шутку взволновал воздух. На этот раз это были не простые кругляши или змейки, но самый настоящий орнамент, закрученный в объёмную фигуру. Двигаясь и перемещаясь как бы внутрь себя, фигура устремилась сначала вверх, затем рухнула вниз, поглотив лягушачьи останки и обгорелые брёвна.

Следом за этим ладони и особенно указательные пальцы колдуньи засветились изнутри так, что стали видны тени от сосудов и костей. Кирпичи вокруг окна засияли похожим светом, будто вдруг раскалились. Из стены снаружи поползли похожие на лианы железные прутья, они сплелись нехитрым узором, образовав перед окном прочную решётку.

– Так будет спокойней, – сказала Роана, расплетая руки. – Что ты хотела спросить?

Камилла заговорила не сразу, она всё смотрела на зарешёченное окно. От вида прутьев, связанных по образу тюремных перекрестий, стало не по себе. Чувство опасности окатило холодком и поселилось в душе. Что же такого страшного может произойти, если свобода оказалась вдруг хуже добровольного заточения?

– Я, – протянула Камилла, отводя взгляд от окна, – так и не поняла… До конца не поняла, чем всё-таки ведьма отличается от колдуньи.

Роана вернулась к столу, снова позволив себе поддаться опьянению. Услышав вопрос Камиллы, колдунья невесело усмехнулась.

– Да ничем, – голосом полным досады ответила она и пожала плечами, покачала головой, словно добавила: «Совершенно ничем!»

Затем колдунья сделала большой глоток сидра, со стуком опустила стакан на стол и взяла бутерброд с мёдом. Перед тем как откусить кусочек, она заключила:

– Всё люди решают.

Роана быстро и жадно съела бутерброд, будто во всей несправедливости был виновен только он. Однако капли стёкшего мёда всё же успели испачкать большой и указательный палец. Камилла никогда прежде не видела колдунью в таком состоянии. Чашка с чаем нетронутая стояла рядом с Роаной, тогда как бутылка сидра продолжала пустеть. Колдунья выглядела несчастной и потерянной, проигрывая самой себе во внутренней борьбе, она с каждым разом пила всё с большим и большим отчаянием.

– Но как? – спросила Камилла. – Всё зависит от мнения людей? То есть, это вообще не имеет отношения к колдовству?

Колдунья, после очередного опрокинутого стакана, взялась за второй бутерброд.

– Ты ешь, – сказала она Камилле. – Имеет отношение, не имеет отношения, зависит или не зависит. Какая разница? Главное отличие касается только самого колдовства, самого процесса – никому это неинтересно.

– Мне интересно, – сказала Камилла.

Роана жевала бутерброд, уставившись в стену заплывающим взглядом. Дожевав, она сказала:

– Иногда мне кажется, что никто бы даже не придумал такого слова: «ведьма». Не придумал бы, если бы не это отличие… о котором, между прочим, уже никто толком и не знает.

– Но, – Камилла старалась не обращать внимания на пьянеющую речь. – Но ведь это основы. Ты мне ничего об этом не рассказывала.

– И не собираюсь. Если ты вырастишь, не зная об этом отличии, то к тебе будет совсем другое отношение в обществе, – слова давались Роане всё сложнее. – Ты сама будешь им себя так ставить, что они сразу будут понимать, что ты не хочешь быть ведьмой.

– Если я вырасту, не зная отличия, то смогу случайно наделать глупостей, – сказала Камилла. – И тогда люди точно примут меня за ведьму.

Роана призадумалась, на секунду ей показалось, что слова Камиллы не лишены смысла.

– Это вряд ли, – сказала колдунья. – Очень-очень вряд ли. Слишком много случайностей должно произойти.

– Да, такое конечно вряд ли, – сказала Камилла. – Ведь сейчас ты сразу решила напиться и вырастить решётки на окнах, стоило только случиться одной случайности.

Взгляд Роаны заставил Камиллу поёжиться. Девочке показалось, что колдунья её сейчас ударит. Роана сдержалась.

– Мы же обе понимаем, – извиняющимся тоном продолжила Камилла, – понимаем, что это кому-то из городских шутников вздумалось раскопать могилу.

– Да что ты понимаешь, бродяжка? – с раздражением сказала Роана.