Великий князь Николай Николаевич

Россию, конечно, больше всего и прежде всего интересовало в турецком вопросе то решение, которое в случае победоносной войны будет принято в отношении проливов. Обходя все исторические притязания, которые лежат от нас в далеком прошлом, достаточно здесь привести в доказательство важности этого вопроса для нашего отечества, что за десятилетие 1903–1912 гг. 37 % вывоза из России происходило через Дарданеллы. При этом морская перевозка грузов, вывозившихся через пролив, не могла быть заменена сухопутным транзитом, так как последний обходился в среднем в 25 раз дороже перевозки морем. Вывоз же русских грузов из Черного моря состоял из зерна и вообще сырья, т. е. грузов, не выдерживавших высоких фрахтов. Подтверждение этого последнего обстоятельства можно найти в том факте, что временное закрытие Турцией проливов в 1912 и 1913 гг. по случаю итало-турецкой и балканской войн 1911–1913 гг. нанесло экономической России тяжелый ущерб, исчислявшийся не менее чем в 30 млн рублей. Тем не менее мнение Военного министерства, к которому всецело примкнул великий князь Верховный главнокомандующий, было таково, что к благоприятному решению вопроса о проливах путем непосредственного занятия их вооруженной рукой Россия ко времени мировой войны готова не была. Поэтому эта задача никогда серьезно и не входила в предположения верховного главнокомандования в период пребывания во главе его великого князя.

На возражение же, высказанное однажды С.Д. Сазоновым мне через своего представителя в Ставке князя Кудашева, что он считает крепко приобретенным только то, «что добыто нами самими, нашей кровью», и на вопрос, определенно поставленный министром иностранных дел в конце декабря 1914 г.: «Можем ли мы рассчитывать самостоятельно осуществить операцию завладения проливами?» – Верховный главнокомандующий столь же определенно ответил: «Одни мы захватить проливы не можем ни под каким видом».

В военной среде ясно понималось, что, кроме слабости русского военного флота в Черном море и отсутствия достаточного количества транспортных средств, на пути осуществления этой задачи стояли препятствием Германия и Австрия, вооруженные силы которых должны были быть предварительно разбиты.

В одном из секретных совещаний, происходивших еще до войны, мне пришлось по этому вопросу настойчиво повторить известную фразу князя Паскевича о том, что «кратчайшее и безопаснейшее операционное направление на Константинополь лежит через Вену». «И Берлин», – добавил я от себя.

Совершенно неосновательна попытка некоторых немецких исследователей доказать стремление России захватить в минувшую войну вооруженной рукой проливы ссылкой на составленную в конце ноября 1914 г. записку, принадлежащую перу И.А. Базили. Записка эта была составлена при моем содействии как генерал-квартирмейстера армии и при участии некоторых других лиц, принадлежавших к составу Ставки. Она действительно имела целью доказать, что только фактическое утверждение в проливах России может гарантировать ее интересы и что всякое другое решение будет не более как полумерой. Но вместе с тем ею доказывалось, что это владение может быть достигнуто по условиям местности не только утверждением на обоих берегах Босфорского и Дарданелльского проливов, но и овладением лежащей впереди Дарданелльского пролива группой Эгейских островов – Тенедосом, Имбросом, Лемносом и Самофракией. Разрешение же задачи в таких обширных рамках вследствие уязвимости сухопутных позиций представлялось связанным со столь крупными затратами сил и средств, что надлежало даже предварительно поставить вопрос: оправдываются ли эти жертвы ценностью приобретения и соразмеримы ли эти жертвы вообще с силами и средствами России? Вопрос представлялся далеко не праздным еще и потому, что задача обороны проливов остается для России все же частной в общей системе обороны государства и что владение проливами не позволит уменьшить количества войск, обычно содержащихся Россией в Одесском военном округе и на Кавказе, ввиду соседства Румынии и близости к кавказской границе Турции и Персии. Наличие же новых уязвимых мест на Босфоре и в Дарданеллах потребовало бы также содержания довольно многочисленного военного и транспортного флота в Черном море.

Во всяком случае, как бы ни разрешался этот вопрос с общегосударственной точки зрения, великий князь и Ставка твердо стояли на том, что операция по овладению проливами мыслима лишь в виде отдельной операции после достижения решительного успеха над Германией и что она потребует для своей безопасности до 8—10 свободных корпусов. Ранее же достижения решительного успеха над Германией выделение такого большого количества корпусов, даже в случае заключения сепаратного мира с Австрией, русской Ставке представлялось совершенно невозможным.

По силе всех этих соображений великий князь считал, что министру иностранных дел следовало бы в своих политических шагах считаться с этими обстоятельствами и довольствоваться заявлениями союзников относительно соблюдения наших интересов при разрешении вопроса о проливах и Константинополе.