Великий князь Николай Николаевич

Посл войны 1877-78 г.г. молодой Вел. Кн. Николай Николаевичъ вернулся въ Петербургъ и вступилъ въ ряды Лейбъ-Гвардіи •Гусарскаго полка, въ которомъ онъ числился почти отъ рожденія и который стоялъ въ Царскомъ Сел, въ 23 верстахъ отъ столицы. Въ полку Великій Князь командовалъ сначала 2-мъ эскадрономъ, причемъ несъ службу наравн съ прочими офицерами. — Онъ сразу занялъ положеніе блестящаго кавалерійскаго офицера, пунктуально выполнявшаго вс свои обязанности и заботливо относившагося ко ввреннымъ его попеченію людямъ и лошадямъ эскадрона. -Затмъ нкоторое время Великій Князь занималъ должность штабъ-офицера въ полку, а въ 1884-мъ году принялъ въ командованіе тотъ-же Л.-Гв. Гусарскій полкъ отъ своего прежняго командира — генерала барона Менендорфа. Въ должности командира полка Великій Князь непрерывно состоялъ вплоть до конца 1890-го года, то •есть, въ теченіе почти полныхъ 6-ти лтъ. Уже въ это время стали .развертываться его выдающіяся способности кавалерійскаго начальника. Въ рукахъ молодого и энергичнаго 28-ми лтняго командира, полкъ, въ которомъ служили офицерами члены лучшихъ русскихъ фамилій, сталъ выдающимся явленіемъ въ исторіи русской ъоннпцы того времени.

Надо замтить, что періодъ командованія Великимъ Княземъ полкомъ совпалъ съ періодомъ крайняго упадка, можно сказать даже маразма, всей русской кавалеріи.

Генералъ-Инспекторомъ кавалеріи состоялъ Великій Князь Николай Николаевичъ Старшій, уже больной, рдко показывавшійся передъ войсками и ничмъ не проявлявшій своей постепенно угасавшей иниціативы. — Старая школа Императора Николая 1-го крпко держалась въ русской конниц, со всею ея рутиною. Зимою-здили только въ манеж — рысью или укороченнымъ галопомъ, доводя скорость послдняго едва ли не до скорости пхотнаго шага. — Обращали вниманіе только на оттягиваніе каблука вниз .д колна назадъ. — Лтомъ, хотя и оставляли манежъ, но на открытомъ воздух выбирали совершенно ровное поле, гд занимались только плацъ-парадными ученіями. — Высшимъ искусствомъ .считалось умнье произвести ученье «на пятачк», а предломъ -лихости считалось движеніе карьеромъ, на разстоянія однако несвыше 100-150 шаговъ.

Командиры эскадроновъ, покровительствуемые сверху, больше всего берегли «тла» лошадей. Шагъ на поход и рысь при перестроеніи считались вполн нормальными аллюрами и, при малйшемъ усиліи конной части, лошади, какъ невтянутыя въ работу, задыхались и покрывались усиленнымъ потомъ. Въ полкахъ кавалеріи служило много офицеровъ, которыхъ привлекала въ этотъ родъ оружія только красивая форма обмундированія, но которые въ сущности не любили и не знали лошади; офіщеры эти садились въ сдло рдко, только по необходимости и прп томъ крайне неохотно. Приходилось встрчаться даже съ такимъ явленіемъ, что у нкоторыхъ кавалерійскихъ начальниковъ въ арміи не было собственныхъ лошадей; въ рдкихъ же случаяхъ служебной необходимости они вызжали въ строй на казенныхъ строевыхъ лошадяхъ. Личный составъ кавалеріи, какъ впрочемъ и въ другихъ родахъ оружія того-времени, не отсивался; при отсутствіи тренировки онъ преждевременно старился, съ годами терялъ свои знанія и ко времени полученія высшихъ должностей оказывался вполн непригоднымъ, какъ для пониманія современныхъ требованій, такъ и тмъ боле для проведенія ихъ въ жизнь. — Вырабатывался типъ особаго командира — «ремешка», какъ тогда называли, или просто «каптенармуса», который считалъ своею главною обязанностью — «сбереженіе казеннаго имущества», въ цляхъ простого накопленія полковыхъ суммъ, а иногда п просто — собственнаго обогащенія. Совсмъ недалеко было то время, когда командованіе частью, и въ особенности конною, считалось извстнаго рода «кормленіемъ»...

Великій Князь прежде всего, сразу и круто, измнилъ систему воспитанія офицеровъ своего полка. На полковыя средства были заведены собаки, и офицеры полка были выведены изъ манежа на просторъ царскосельскихъ полей. Начались охоты «по зврю» и «искусственному слду», къ которымъ привлекались вс офицеры полка. — Послдніе пошли навстрчу своему командиру, щеголяли передъ другими полками своими кровными лошадьми и душою отдались кавалерійскому спорту. Я хорошо помню, какъ съ гхъ поръ срыя гусарскія лошади и блестящіе всадники въ темносинихъ венгеркахъ, съ золотыми шнурами, были наиболе частыми фигурами, побдоносно мелькавшими на всхъ конныхъ праздникахъ и ристалищахъ.

Глядя на нихъ, подтягивались конечно офицеры и другихъ полковъ.