Великий князь всея Святой земли

– Тогда прикажите коней седлать, – Он увидел удивленные глаза собеседников, – Поедем на охоту на тура лесного. Али я не князь, а вы не мои гридни? Тем более чего нам бояться? По нашей доле, нам его рогов бояться нечего. Поехали!

– А что и поедем, – Микулица встал зычно басом гаркнул в сени, – Эй вы сони! Коней седлать! Сокольничих, псарей поднимать! На тура поедем!

– Помнишь князь, охоту нашу соколинную в Царьграде, – Встала Малка, – Давай тряхнем город Владимир, что бы всем врагам тошно стало, И звонкий ее голос рассыпался по терему, – Рожечники, дудочники, загонщики – все во двор!

В княжеском тереме поднялся переполох. Охота! Да все уже давно среди этих войн и мятежей забыли, что такое охота. Охота! Вот так! Как с куста. Через час ватага, почти как в Царьграде, полвека назад, выкатилась с теремного двора. С лаем собак и гудением рожков, в шелке и бархате в звоне сбруи и клекоте соколов и беркутов. В дубравы, в поле, на волю. На дикого зверя.

Впереди на диком жеребце, только что искры из ноздрей не летели, гарцевал сам князь, ставший, кажется моложе лет на сорок. Рядом Малка, как вечно молодая амазонка – берегиня рода. Даже суровый протопоп Микулица и то сегодня выглядел этаким Микулой Селяниновичем.

Потешься стольный град – Владимир, погляди на своего Государя. Каков молодец, хотя, почитай, седьмой десяток разменял. А на тура с копьем, с рогатиной идет. Андрей ждал, когда поднимут и погонят зверя. Увидев матерого тура, вожака стада, старого, опытного, но еще в самой силе, он, не задумываясь, бросил коня в его сторону.

– Вот деда Владимира Мономаха, так же на охоте тур чуть-чуть на рога не поднял. Благо тогда стремянные подоспели, – Мелькнула шальная мысль.

С ходу конь, привыкший к битвам, грудью ударил зверя. Тот даже не шелохнулся, настолько был грузен и велик. Князь вонзил копье в ямочку над холкой. Руки сами знали, что делать. Выучка брала свое. Тур поднял коня на рога, пытаясь сбросить его в сторону, добраться до этого жалкого человечишки, что там, на коне жалит его стальным жалом.

Малка хотела броситься на подмогу, но Микулица удержал ее и стремянных.

– Князь сам разберется. Не его час. Смотри у быка уже глаза соловые.

При этих словах тур рухнул на подкосившиеся передние ноги, еще раз слабо мотнул головой и, жалобно рявкнув, испустил дух.

– Нет, не для этого меня Боги берегли, – С сожалением подумал Андрей, спрыгнул с шатавшегося коня и перерезал горло властелину дубрав, выпуская густую красную кровь, – Вот так же и меня прирежут, – Неожиданно подумал он, Тряхнул головой, как бы отгоняя видение, распрямился и крикнул, – Эй челядь! Быка освежевать! Вечером на княжеском дворе пир! Зовите всех!

– Да не радуются враги не устрою нашему, – Тихо закончила за него Малка.

Можно забыть того, с кем смеялся, но никогда не забыть того, с кем вместе плакал.

Халиль Джебран Джебран

После пира он поехал в дубраву, туда, где в юности своей впервые встретился с Малкой. Время торопило, он физически ощущал, как нить его судьбы в руках Великой Пряхи становилась все тоньше и тоньше. Он не брал сопровождающих, зная наперед, ничего не будет, не его час, так же как тогда на охоте на тура. Остановил Малку, седлавшую коня, и жестом отправил назад близких гридней и мечников.

– Сам поеду. Один. С Велесом поговорить надо.

– Сам так сам, – Малка не возражала, кивнула Угрюмам, но Андрей перехватил ее взгляд.

– И их не надо. Я сам еще волчара хоть куда, – Вскочил в седло, – И не думай все равно учую и накажу.

– Хорошо, – Малка жестом остановила волкодлаков, – Велес защитит.

Он один выехал на давно знакомую ему поляну. Ничего не изменилось. Также росли священные дубы, так же стоял жертвенник на капище. И так же вышли не стареющие волхвы из густой чащи леса.

– Пришел отрок?

– Да, почитай, я уж годков пятьдесят, как не отрок, – Ухмыльнулся князь.

– Для нас всегда отроком будешь. Дело пытаешь, али от дела лытаешь?

– За умом пришел, за разумом, – Как в прошлый раз, ответил Андрей.

Старцы поманили его за собой, и он вновь, как в детстве, ступил на болотную тропу.

– Куда иду-то? Нет ведь там Малки, дома она, – Подумал он мимоходом. Но тропинка уже вывела его к шалашу.

Он растерянно остановился, но потом, набравшись духу, уверенно шагнул в полумрак жилища ведуньи Макоши. Оторопь взяла князя на тех же шкурах, на том же месте, перед ним сидела маленькая Малка. Тот же расшитый рунами сарафан, те же водопадом русые волосы по плечам.

– Здравствуй князь, – Такой же тихий и ласковый голос встретил его, – Удивлен? Да нет, не Малка я. Новая ведунья у Богини. Свято место пусто не бывает.

– Будь здрава кудесница, как же зовут тебя малышка?

– Любавой меня нарекли. Потому, как на любви этот мир держится. Пропадет любовь – и мир пропадет. Так что, князь? Ты ж сюда не за будущим своим пришел? Не за отваром колдовским? Не за знанием чародейским? Ты в этом деле таких, как я, учить можешь. Ты ж сюда за детством своим пришел. А я тебе этого дать не могу. Не могу я время вспять пустить.