Великий Моурави 2

майдане. Предлог был подходящий - прибыл караван тбилисских купцов с

амкарскими изделиями. Конечно, грузинам тоже было интересно закупить любимые

вещи из своей страны. Они целыми днями торговались, выбирали, взвешивали,

спорили. Купленное грузили на осликов и отсылали с многочисленными слугами

по домам "барсов". Потом в каве-ханэ запивали сделки черным кофе и шумно

бросали игральные кости.

Папуна и Ростом не только громко торговались с тбилисцами, но и тихо

шептались...

Несмотря на восемнадцатидневный караванный путь, разделяющий Тбилиси и

Исфахан, эта прочная связь с амкарами давала возможность Саакадзе держать в

своих руках нити интриг Метехи и княжеских замков.

Сегодня Папуна и Ростом свободны. Утром караван ушел обратно в Тбилиси.

У азнауров распухли головы от торгового разговора, мелькания аршина и стука

весов. Нелегкое дело десять дней грузить на себя, как на ишаков, батманы

вестей из Тбилиси и разгружать их ночью в грузинской комнате Георгия.

Но Папуна на этот раз выиграл. Он, ссылаясь на усталость, наотрез

отказался от вечернего шахского пира и решил, растянувшись на тахте,

предаться излюбленным рассуждениям: почему человеку так много надо?

Папуна оглядел мрачных "барсов" и стал было рассказывать, как Иван

Хохлов и Накрачеев беспокойными глазами следили за ссыпкой в мешки зерна для

Астрахани, но, видя полное равнодушие "барсов" к этому событию, решил

развеселить друзей испытанным средством.

- Э, "барсы", все же придется вам оказать дружескую услугу Ревазу.

Ростом равнодушно задымил кальяном:

- Похитить Астан из Картли?

- Почему Астан? Он мечтает похитить из Индии алмаз кровожадной богини

Кали.

Элизбар махнул рукой:

- На что ему еще алмаз?

Папуна притворно взволновался:

- Как на что? Тюрбан придавить к голове, а то все на ухо съезжает.

- Для его башки и в Исфахане полтора кирпича найдется, - обрадовался

предлогу излить свой никогда не угасающий гнев Димитрий.

Папуна притворно вздохнул:

- Реваз не согласился, придется за алмазом в Индию прыгать.

- Уже раз прыгали, зачем там не напомнил? - удивился простодушный Гиви.

"Барсы" рассмеялись.

- Я напомнил, дорогой Гиви, только Реваз заупрямился, он тогда свои

тридцать пять лет вином запивал... Э, друзья, напрасно жизнью недовольны,

человек сам виноват в непоправимой глупости, за жадность наказан: когда бог

распределял долготу жизни, то дал человеку только тридцать лет, ишаку сорок,

а свинье шестьдесят. Человек не подумал и уговорил бога отнять для него у

ишака двадцать лет, еще больше не подумал и стал надоедать богу, пока бог не

отдал ему сорок лет свиньи, от которых умная свинья сама отказалась. И

знайте, - пусть человек живет хоть сто лет, по-человечески он живет только

тридцать, остальные двадцать, как ишак, и сорок, как свинья. У Реваза сейчас

как раз ишачий возраст.

Георгий изумленно остановился, казалось, он переступил порог своего

ностевского замка, - так безудержно хохотали "барсы".

Димитрий оборвал смех:

- Что сказал шах? Долго еще будем здесь поганить шашки?

Георгий небрежно бросил на тахту папаху.

- Шах-ин-шах будет ждать известий от Нугзара и Зураба. И еще... вместе

с грамотой о милостивом расположении Нугзар передаст Луарсабу желание шаха

женить Теймураза на Натии.

Димитрий вскочил:

- Натиа - двоюродная сестра Теймураза! Полторы обезьяны им на закуску!

Что, этот перс шутит?

- Не перс, а великий шах Аббас, запомни это, Димитрий.

Димитрий нервно откинул со лба белую прядь.

- А разрешение церкви?!

- Церковь не разрешит, - хмуро бросил Даутбек.

Саакадзе рассмеялся: шах рассчитывает на быстрый отказ Луарсаба. В этом

случае оскорбленный шах пойдет войной на картлийского царя.

Саакадзе не сказал "барсам", что мысль о сватовстве он сам подсказал

шаху. Не сражаться же ему с турками еще пять лет за Иран.

"Барсы" угрюмо молчали. В углу сердито бурлил кальян Ростома.

Дато сел рядом с Саакадзе.

- Георгий, какими словами ответил Теймураз шаху?

- И словами и слезами молил не принуждать идти против закона церкви, -

усмехнулся Саакадзе. - Шах напомнил царю о более снисходительном законе

Магомета.

- Лишь бы церковь отказала, - взволновался Элизбар. Только надежда на

скорое возвращение сдерживала его тоску и желание тайно перейти грузинскую

границу и хоть на один час увидеть Носте.

Саакадзе подбадривал "барсов", обещая скорое возвращение на родину.

Даутбек с сомнением покачал головой: шах не доверял кизилбашам и,

конечно, не доверяет и картлийским азнаурам.

Саакадзе улыбнулся: недоверие к кизилбашам и рождает надежду на скорый

отъезд азнауров в Картли.

- Если шах Аббас не доверяет своей родовой знати, то будет ли доверять

грузинским аристократам? Шах Аббас знает враждебное отношение Шадимана к

Ирану. Знает тесную связь Шадимана с турецким везиром и тяготение к Стамбулу

влиятельных князей, приверженцев князя Шадимана. Другие князья тяготеют к

Русии и ведут переговоры с послами русийского царя. Но мы не стремились к

Турции и не кланялись русийскому царю.

Правда, мы не тяготели и к Ирану, но это нам удалось скрыть от шаха.