Великий Моурави 2

кислые источники у Чиго не останавливали внимания тушин.

Извечная борьба с суровой стихией, с отчаянным врагом и хищным зверем с

детства сдружила тушина с конем, шашкой, самострелом и копьем.

Горная Тушети - железные ворота Кахетинского царства. Не проникнуть

шамхалу и аварцам через тушинские перевалы в плодородную Алазанскую долину.

Высятся угрожающе Некудуртская, Данойская, Диклойская и Лайская

сторожевые башни.

И Заал, вступив в пределы Тушети, видел на острие горных вершин цепь

боевых башен и на выступах скал конных тушин, зорко всматривающихся в даль.

У горы Тбатани за Панкисским ущельем Заала остановили сторожевые тушины

и, только убедившись, что это азнаур царя Теймураза, везущий из Греми в аул

Шапако послание к хевис-бери, пропустили его в глубину гор, дав для почета

или, может быть, для верности двух проводников.

Другой азнаур, Лома, в этот час приближался к отрогам гор Цовского

общества.

Цова, или Цовское общество, вышло из кистинского племени, галгойского

происхождения, и, породнившись с обществом Гомецарским и Чагминским, смешало

свой кистинский язык с древнегрузинским.

До присоединения к Тушети Цова обитало в ущелье Глигвы, образованном

речкою Глигвой, близ снежных вершин Кавказского хребта, на северном его

скате.

Некогда кистинцы, завраждовав с другими родственными племенами,

раскололись и ушли в Хеви, Мтиулети, Чартили, Хандо и другие боковые

арагвские и терские ущелья. Но, терпя притеснения от Эристави Арагвских и

узнав о малочисленности гомецарцев и о свободных землях, кистинцы с согласия

тушин переселились к верховьям Алазани, где уже обитало родственное им

Пирикительское общество.

Слияние цовцев с тушинами оказалось для тушин выгодным. Цовцы в

совместных с тушинами войнах и набегах вскоре сделались яростными

защитниками своей новой страны.

Азнаур Лома осторожно въехал на висячий плетеный мост, переброшенный

через черное ущелье и низвергающийся со скалы бурный поток. Ненадежный мост

качался под копытами коня, но Лома невольно залюбовался мрачной красотой

ущелья и не заметил, как, переехав на горную тропу, очутился перед

разрушенной каменной церковкой.

Перекрестился Лома и сокрушенно подумал: "Вот воинственные тушины

издревле приняли христианство и были верными греко-восточной церкви, но

теперь, после войн с персами и турками, утратили чистоту веры".

Религия тушин представляла собой смесь христианства, магометанства и

язычества. Но это их не смущало. "Нам это подходит", - говорили они.

Потомки священников добились признания их деканозами - жрецами и, как

прямые наследники служителей церкви, стали пользоваться властью и всеми

выгодами своего звания. Образа, кресты, священные сосуды и другую церковную

утварь, особенно саундже - сокровище с древнегрузинской надписью, суеверные

и расчетливые деканозы тщательно скрывали в скалах или зарывали близ

жертвенников в землю.

Деканозы в честь каждого святого сделали священные дроша - знамена,

обвесили пики разноцветными платками и колокольчиками. Хорошо, что боевое

знамя - алами - хранилось у хевис-бери - главы народа, иначе объявление

войны тоже зависело бы от деканозов.

Но надзор за священными знаменами принадлежит только деканозам, и ему,

азнауру Лома, конечно, надо было прежде всего задобрить сильных деканозов.

От этого зависит успех дела.

Послав в Тушети азнауров за военной помощью, Теймураз спешно отправил

гонцов к царям Картли и Имерети, а также к владетельным князьям Грузии.

Столица Кахетинского царства Греми возвышается у подножия гор,

отделяющих Кахети от Шамхалата, на берегу речки Греми, впадающей в Алазани.

Один из древнейших городов Грузии, возникший до новой эры, Греми уже в

IV веке был окружен мощной крепостью с башнями и рвами.

Недалеко от Греми притаился в тутовой роще монастырь Алаверди,

резиденция митрополита - главы кахетинской церкви.

В древности в Греми была основана школа высших наук, откуда грузинские

юноши и отправлялись в Афины приобщаться к источникам эллинской мудрости.

Теймураз, поглощенный заботами о сохранении царства, часто навещал

монастырь святого архангела, где у гробницы царя Левана любил углубляться в

мудрые размышления.

Пользуясь временным затишьем, он с увлечением предавался сложению

стихов, записывая на вощеной бумаге руставелевскими размерами шаири и

чахрухаули страстный спор свечи и мотылька, соловья и розы и дифирамбы в

честь красного вина и алых губ.

Еще в Исфахане, приобщаясь к иранской культуре, Теймураз пленился

возвышенными переживаниями "Лейли и Меджнун", и нередко под сенью старых

чинар он перекладывал в грузинские созвучия "Лейли-Меджнуниани", поэму

любовной тоски.

Вблизи монастыря высился каменный царский дворец с башенками, резными

балкончиками, украшенными древними грузинскими орнаментами. Тенистые орехи и

каштаны, обвитые плющом и диким виноградом, бросали прохладную тень, слева

мраморные ступени спускались к реке, а перед покоями Теймураза фонтан