Великий Моурави 2

Вот почему изящный персидский разговор, перевитый поэтическими

сравнениями, уснащенный изречениями мудрецов, походил на капканы,

расставленные в лесу опытным охотником.

Только одна Хорешани была по-прежнему откровенна и неизменно весела.

Про нее шах Аббас сказал: "Это единственная женщина, которой можно доверить

хранение кувшина с питьевой водой"*. Хорешани, совсем не добиваясь,

пользовалась в Давлет-ханэ влиянием. Намек шаха, что Хорешани можно без

опасения доверить даже жизнь, создал ей счастливую славу.

______________

* Хранителем питьевой воды был надежный служитель шаха - абдар. Вода

хранилась в запечатанном кувшине, чтобы не подмешали яду.

Смелая Хорешани неоднократно обращалась к шаху, прося за грузин,

живущих в Исфахане. И Аббас, не терпящий в просьбах раболепства и лести,

никогда не отказывал Хорешани.

Тинатин любила Хорешани: с ней можно было открыто говорить обо всем. В

личных беседах с Хорешани она неустанно расспрашивала о любимом брате

Луарсабе. Ее волновала странная женитьба царя Картли на Тэкле, сестре

Георгия Саакадзе.

Саакадзе! Не раз сквозь золотую сетку чадры она смотрела на замкнутое

лицо исполина, и ей казалось, что она видит обрыв крутой горы, обожженной

огненной бурей. Она инстинктивно боялась этого человека.

Нестан тосковала по Метехи, где сейчас царит ненавистная Гульшари.

Царит ли? Нестан жадно расспрашивала приезжих купцов и успокаивалась, узнав

о неизменной любви Луарсаба к Тэкле. При одной мысли о Гульшари ярость

захлестывала ее сердце.

Томилась Нестан в позолоченном Исфахане. Она жаждала поклонения,

кипучей борьбы, побед над соперницами, признания ее первенства не как

княгини Эристави, а как неповторимой Нестан.

Зураб!.. Но он подолгу пропадает у Саакадзе, в шахском дворце или на

бесконечных охотах, сопровождая шаха, или с "Дружиной барсов" изучает

искусство огненного боя. Любовь Зураба? Но разве может только любовь

заполнить гордую душу Нестан?! И вот чаша благоуханной жизни опрокинулась на

пыльную дорогу.

Одно утешение - дом Русудан, где собираются все "барсы", где откровенно

можно поделиться печалью и радостью, где можно свободно повеселиться,

посмеяться над Ревазом Орбелиани с его Мамукой, показать свое превосходство

перед Дареджан, ради которой дурак Реваз принял магометанство.

Реваз не любит, когда ему напоминают о его жене Астан, оставленной в

Тбилиси. И, конечно, все напоминают. Шах наградил Реваза за принятие

магометанства, отправив Луарсабу ферман о неприкосновенности владений

Реваза.

Астан вернулась к отцу, Леону Магаладзе, а Дареджан...

Вот она скромно сидит здесь в стороне, удивляя всех обилием алмазных

нитей, вплетенных в черные косы.

Керим говорит, что, когда он, прибыв под видом купца в Тбилиси, сообщил

Астан о женитьбе Реваза на Дареджан, изо рта Астан, точно из болота,

заквакали тысячи лягушек. И купленный у него сосуд с египетскими

благовониями был безжалостно опрокинут ему на голову. Бедный Керим целый

месяц благоухал розовым маслом, и весь тбилисский майдан смеялся над ним.

Бедный?.. Нет!

Счастливый Керим! Он, по желанию Али-Баиндура и, кажется, по тайному

желанию Саакадзе, несколько раз в год ведет караван в Картли. Там персидский

купец Керим предлагает веселому тбилисскому майдану и княжеским замкам

дорогие товары.

Наверно, для лучшего проникновения в дела князей Керим выучился у

Эрасти грузинскому языку.

Когда Керим возвращается в Исфахан, все спешат к Русудан, взволнованно

слушают картлийские новости.

В эту ночь женщины сдавленно рыдают, а мужчины хмуро шагают по

персидскому ковру.

Потом Георгий запирается с Керимом, Папуна и Эрасти, и никому, кроме

них, неизвестно, о чем беседует Георгий с мнимым купцом.

Зураб пробовал обижаться, - Георгий доверяет простому персу больше, чем

ему, владетельному князю. "Дружина барсов" подсмеивалась над тихими

беседами, но Георгий неизменно отвечал мудростью Папуна: "Хочу для вас

меньше забот, больше радости".

Нестан поспешила ответить на любезный вопрос Тинатин: рада ли она

скорому отъезду в Картли?

- О, конечно, но разлука с лучезарной Тинатин, с великолепным Исфаханом

и приятными ханшами отравляет эту радость.

Разговор быстро перешел на волнующую тему - возвращение Нугзара и

Зураба с семьями в Картли. В этом возвращении видели большую победу Саакадзе

и Эристави Арагвских над Шадиманом.

- А ты, ханум Русудан, не боишься долгой разлуки с мужем? - небрежно

спросила статная жена Карчи-хана, играя с голубым попугайчиком.

- Под солнцем "льва Ирана" жена Георгия Саакадзе ничего не боится, - с

улыбкой ответила Русудан.

- Мой слух уловил - великий из великих шах Аббас оставляет Паата в

Исфахане, - любезно протянула жена Карчи-хана, смеясь над стараниями

голубого попугайчика выклевать бирюзу на кольце. - О аллах! Сколь

благосклонен наш шах-ин-шах!

Только Нестан заметила, как в уголке рта Русудан дрогнула морщинка.