Великий Моурави 5

питомцами, отвергавшими истины предшественников. Свидетель Хассан, за это их

также жгли или замуровывали живыми,

иногда вешали. Потом, по предопределению свыше, к ним привыкли, и калиф Харун-

ар-Рашид даже издал для мудрецов

особый ферман, где сказано: "Пусть существуют, но не размножаются". По этой

причине, о плодовитая женщина, на них

перестали обращать внимание, предоставив уличным мальчишкам, которые - поистине

бич правоверных! - с криком:

"Мудрец! Ийя, мудрец!" - толпами бегали за ними. И правоверные сожалели, что

сожженных еще жарче не отблагодарили.

- О рожденный шайтаном! О пресмыкающийся! - в ярости затряслось чудо. -

Тебе аллах в щедрости своей дал одну

голову, но для эмира и это оказалось слишком много.

- Я сейчас узнал все в изобилии, но ничего веселого, - вздохнул эмир. -

О ханум с чрезмерной грудью! Зачем

тратишь молоко на бесполезных, не лучше ли выращивать племенных ослов, столь

ценимых эмирами?

- Аллах воздал каждому по силам его, - с ехидной скромностью произнесло

чудо. - Я выращиваю мудрецов для

вселенной, а среди эмиров и без моей помощи достаточно ослов.

Эмир почему-то обиделся. Он пощупал свои уши, потом поправил жемчужный

султан на тюрбане, дотронулся до

талисмана, обретя величие, воскликнул:

- Бисмиллах, сегодня во сне я видел рыбу! Где же наяву удача? И какой

ответ может быть убедительным, если я не

могу подкрепить его ножом палача?

Из этого затруднения его вывел невольник Али, мчавшийся к своему

повелителю, подобно урагану. Охваченный

восхищением, Али пытался обогнать свой собственный крик, сверкающие глаза его

источали восторг.

- О эмир эмиров, спешу усладить твой слух радостной вестью об умножении

твоего благосостояния! Молитвы твои

услышаны аллахом, ибо четыре жены и шестьдесят шесть наложниц твоих родили по

мальчику, прекрасному, как луна в

четырнадцатый день своего рождения! По желанию аллаха, каждые шесть братьев

старше других шести на одни только

сутки.

- Неизбежно мне узнать, сколько времени я путешествую? - спросил,

подумав, эмир.

- О господин мой, ровно девять месяцев и десять дней, Мохаммет проявил

к твоему гарему приветливость и

благосклонность, и я, не дыша, мчался сюда, желая поскорей обрадовать тебя

многочисленным потомством.

Эмир с завистью и восхищением оглядел Али с ног до головы.

- Сам святой Хуссейн поставил тебя на моем пути!.. Благодарность за

добро занимает в моем сердце избранное

место. Ты мчался, подобно оленю. Поистине ты заслужил отдых, поэтому, мой

невольник из невольников, повелеваю тебе

остаться здесь, ибо воздух Майдана чудес благоприятствует твоей сущности. Возьми

талисман - зубы оленя - и положи его

на полку. А над собой не забудь прибить золотую доску с надписью: "Сосуд

изобилия".

Сказав так, эмир поспешил домой отпраздновать семьдесят обрезаний

своего потомства...

- Вот о них и все, - закончил шейх.

Майдан чудес, по-видимому, взволновал купцов. Они терли кулаками глаза,

беспокойно двигали руками и хрипло

что-то восклицали.

- Поистине я хорошо делаю, - сказал юркий купец, - отправляя

невольников на время своего отъезда к соседу.

- Шайтан свидетель, это средство хорошо действует днем, - сказал

высокий купец, обладатель слоновой кости, и

как-то странно уронил голову на плечо желчного купца.

- Благодарение аллаху, у меня одна жена! - угрюмо пробурчал юркий

купец. - Ибо сказано: "Готовь столько,

сколько сможешь скушать".

- Никогда нельзя предугадать аппетита, - сказал, тревожно ерзая,

желчный купец, перекладывая голову купца -

обладателя слоновой кости, на плечо купца, скупившего алтабас.

- Благородный путник! - почти плача, воскликнул нервно купец в большом

тюрбане. - Воистину поучительны твои

притчи. И если бы тебе не предстоял тяжелый путь по знойной пустыне, мы бы

умоляли тебя продолжать, но неучтиво

томить всю ночь путника пред долгим путешествием.

- Да пошлет тебе небо увидеть во сне рыбу! - срывающимся голосом

выкрикнул купец, похожий на шест. - Позволь

с почетом проводить тебя, о шейх, до дверей твоей комнаты.

Шейх бесстрастно посмотрел на купцов. Тут вошел его слуга и, сменив

воду в кальяне, шепнул по-грузински:

- Они из камня... скоро утро...

Затянувшись голубым дымом, шейх громко по-персидски сказал:

- Да свалятся камни под напором молотка каменщика Керима!

- Шейх из шейхов! - простонал купец, везший драгоценности, держась за

чалму. - Аллах свидетель, тебе следует

отдохнуть, ибо пустыня, где сейчас бродит...

- Благовоспитанные купцы, как могу я воспользоваться вашей учтивостью и

предаться недостойному чувству

себялюбия? Да не будет сказано, что я, разделив с вами половину ночи, не

закончил ее неповторимой притчей из Тысяча

второй ночи о разбойнике Альманзоре.

Сдавленные стоны, тихий скрежет зубов и сжатые в складках одежды

кулаки, по-видимому, не были замечены

шейхом, ибо он безмятежно продолжал:

РАЗБОЙНИК АЛЬМАНЗОР

- Эту притчу начертала судьба иглою неожиданности в глазах искателей

богатств. До меня дошло, любезные купцы,

что в Дамаске жил богатейший купец Эль-Дин. Его лавка, лучшая на базаре, по

желанию второго неба, наполненного

золотом, благовониями и драгоценными камнями, привлекала к нему знатнейших