Великий Моурави 5

- Во имя всемогущего, великий везир! - воскликнул гяур. - Как можно

придавать значение снам? Пусть багдадский

вор надушил бы рот свой, прежде чем осквернить твой слух ложью, ибо завтра ему

во сне аллах подарит любимую жену

калифа, и он пролезет в гарем и возьмет ее...

- Чужеземец, - сказал везир, - тебе простительно не знать наши законы:

ни одному правоверному не может

присниться сон во вред калифу. Иди с миром, молись своему аллаху, и я от души

желаю, чтобы твои молитвы усладили

святые уши, и да будет щедрость его подобна проявленной к Хассану-аль-Хассибу.

Да услышит мое решение господин мой

Сулейман-бен-Дауд!

Еще не успело затихнуть восхищение мудрым судом везира, как правоверные

с жадным любопытством снова

заполнили судилище. Ибо на следующее после суда утро раздался на базаре крик

Хассана, и сбежавшийся народ увидел, что

гяур перетащил к себе ночью весь товар Хассана и торговал им, как своим.

И Хассан, кипящий гневом, прибежал к великому везиру.

Выслушав дело, везир сурово посмотрел на гяура и сказал:

- Гяур, жертва неосторожности, что ты сделал? Знай, воровство в нашей

стране не имеет снисхождения ни для

купцов, ни для знатных, ни даже для гостя, и поступок такой по меньшей мере

карается отсечением правой руки.

- Великий везир, - смиренно ответил гяур, - ты справедлив. И как можешь

ты думать, что я не знаю, сколь строг суд

твоей страны? Ты, о благочестивый, наставил меня на путь истинный, ты

посоветовал выпросить у моего аллаха милости,

подобно Хассану. Вчера перед сном я горячо молился: "Аллах мой, - сказал я, -

посмотри, какой добрый аллах у Хассана, он

воистину по-аллахски вознаграждает своих правоверных. Да не будет сказано, что

ты слишком слаб для помощи в моем

несчастье". Помолившись так, я заснул крепким сном. Вдруг слышу: "Вставай, мой

сын, попавший в беду в чужой стране!"

Вскочил - и вижу: надо мной летает мой аллах в золоченых сандалиях. "Аллах мой!

- закричал я. - Стань на землю, чтобы я

мог простереться перед тобой!" - "Сын мой, - сказал аллах, - по законам неба,

аллахи не должны касаться земли, дабы не

пристали к их стопам грехи человека. И если кто осмелится сказать, что видеп

аллаха стоящим на земле, плюнь ему в глаза

и вели надушить рот. Также у нас считается неприличным делать подарки на чужой

счет. Но раз мой сосед по седьмому

небу, аллах мусульманский, неучтиво коснулся кисета моего подданного, неизбежно

и мне ответить тем же, иначе могут

усомниться в моей силе, - а сейчас для этого совсем неподходящий час, ибо можно

поставить в затруднительное положение

миссионеров, привлекающих ко мне поклоняющихся мне. Иди, сын мой, - продолжал

аллах, нежа мою голову золоченой

сандалией, - и сделай при посредстве четырех предметов одно то, что сделал с

тобою Хассан. Не забудь взять у него аршин,

ибо сказано: незачем держать аршин, когда нечего мерить..." О великий везир, как

смел я ослушаться моего аллаха? И не ты

ли благосклонно высказал мне пожелание?

- Гяур, - сказал везир, поймав на лету ресницу, выпавшую из его век, -

я не слышал о заключении дружественного

союза между аллахами, поэтому, соблюдая учтивость, каждый повелевает лишь у

себя, не вмешиваясь в дела иноземного

аллаха. О гяур, гяур! Мое пожелание должно исполниться в твоей стране. Но ты

чужеземец и мог не знать наших законов.

Во имя господина моего Сулеймана-бен-Дауда я поступлю с тобою снисходительно, а

не как с обыкновенным вором:

Хассан-аль-Хассиб получит твой и свой товар обратно, а спрятанные тобою дома

золотые монеты перейдут, как судебная

подать, в сундук калифа. И ты должен немедленно покинуть нашу страну. Иди с

миром! Одежду, что на тебе, прими в дар:

да не будет сказано, что в Багдаде нарушен закон гостеприимства и гость отпущен

голым, как обглоданная кость.

- Поистине необыкновенная притча! - воскликнул купец, набивший свои

тюки тканями.

- Да не допустит аллах до такого сна кого-либо в караван-сарае, -

угрюмо проговорил купец, везший драгоценности.

- Иншаллах и еще пять раз иншаллах! Да пребудет с нами благословение

всемогущего! - воскликнул купец,

скупивший золото, тревожно поглядывая на свои тюки.

- Незачем бояться, - твердо сказал юркий купец, закупивший имбирь, -

караван-сарай не место для сна.

- Твоими устами говорит мудрость пророка, - одобрительно кивнул головой

шейх. - Самое лучшее место для сна -

собственный дом.

- Благословен аллах, поставивший тебя на нашем пути, о благочестивый

шейх! - сказал купец, торговавший

благовониями, борясь с зевотой. - Твои раем посланные притчи сократили нам ночь,

и пределом невежливости было бы

умолять тебя продолжать, ибо говорится: "Не удерживай гостя, когда ему время

отдохнуть".

- Да, - сказал юркий купец, - побледневшая луна напоминает о скором

утре. Возблагодарим гостя за...

- Поистине, благочестивый шейх, тебе необходим отдых, ибо по пустыне,

которую ты должен пересечь, бродит

разбойник Альманзор.

- Бисмиллах, ваша учтивость ставит меня в затруднительное положение, о

благовоспитанные купцы! Но, по

желанию Аали, мой слуга владеет верным глазом, и я не боюсь за свой кальян. Да и

не будет сказано, что, разделив с вами