Великий Моурави 5

- Во имя аллаха! - вскрикнули все, услышав доселе неслыханное слово, и

многие побежали прочь. Тут выступил

рыбак...

Внезапно вздрогнули светильники: приоткрыв дверь, слуги внесли блюда с

пилавом. Отодвинув кальян, шейх

скромно умолк...

Но когда жирные пальцы в последний раз опустились в пушистый рис и

исфаханцы стали вытирать их только что

выпеченным лавашом, шейх продолжал!

...Тут выступил молодой рыбак с приятным лицом, прославленный

храбростью, и сказал так:

- Правоверные, неразумно бояться неизвестного. Да поможет мне святой

Аббас, я остаюсь у камня, дабы

проникнуть в помыслы аллаха. Ради сладости жизни вы и еще тысячи тысяч

недоумевающих узнают, зачем сбросил

всемогущий на наши головы мудрость.

Аллах послал людям терпение, и они долго ждали, но когда по тропинке

разгадок вернулся рыбак надежды, его

никто не узнал: он был худ, как дервиш, стар, как пророк, а глаза были так

раскрыты, словно в них заблудилась туча. Только

женщина стройная, как газель, любившая раньше кольца его черных кудрей, роняя

слезы, как капли дождя, горестно

воскликнула:

- О, зачем попала я в сети отчаяния? Ты ли это, господин мой? Что

сделала с тобою мудрость!

- Женщина, - бесстрастно сказал рыбак, - смысл жизни в созерцании

великого движения вселенной, остальное не

стоит внимания, ибо человек подобен мыльному пузырю, который избалованная

аллахом Жизнь пускает себе в забаву.

Знай, о женщина: раздувшись до предела, пузырь лопается, и вместо роскошного

видения глаза правоверных видят то, что

ничего не видят.

- О рыбак, - вскрикнула женщина, - мудрость, выпотрошив тебя, набила

глупостями!

- Женщина, - продолжал тянуть слова, как невод, рыбак, - опьянение

усладами жизни проходит, как бессвязный

лепет горячки, оставляя не больший след, чем пена на песке морском. На пути

внезапности смерть постигнет тебя, и в

дальнее странствие, кроме своей трухи, ты с собою ничего не возьмешь.

И было так, как было. Женщина покрыла лицо желтыми розами, а разнокожие

радовались: "Слава справедливому,

помудрел рыбак, а не мы", - и твердо решили остерегаться страшного дара аллаха.

- Поистине, - сказал купец, обладавший золотом, - твои притчи стоят

богатства! И мы, иншаллах, в Исфахане

прославим встречу с тобой...

- И если бы не боязнь затруднить тебя, - поспешно продолжил купец,

владелец драгоценностей, - перед тяжелым

путешествием через пустыню, которое, как сказал хозяин, ты завтра предпримешь, -

да приведет тебя святой Хассан к

берегу благополучия! - мы бы умоляли усладить наш слух еще одним поучением.

Возблагодарим судьбу за...

- Я бы счел себя неблаговоспитанным гостем, если бы воспользовался

вашей учтивостью и поспешил уйти. Имам

сказал: "Не нужны все блага мира, если подстерегает нас разлука". Да разрешат

покорители путей принести слуге моему

горячее каве и кальяны...

И когда слуга, обменявшись взглядом с шейхом, едва слышно шепнул по-

грузински: "Пьют!" и поставил перед

своим господином хрустальный кальян, шайх громко по-персидски произнес:

- Да будет испито столько, сколько сваливает видящего и слышащего в

тину сновидений! Неизбежно мне, о купцы,

сказать слово, подходящее к месту. Да усладится ваш слух поистине поучительной

притчей.

СУД СУЛЕЙМАНА

И, словно не замечая беспокойных взглядов купцов, усиленно борющихся со

сном, шейх продолжал:

- До меня дошло, что в давно прошедшие лунные и солнечные года,

занесенные песками времени, в городе Багдаде

жил купец по имени Хассан-аль-Хассиб, обладавший несметными богатствами, женами,

подобными гуриям, молодыми

невольницами и рабами. По воле Габриэла, лавка этого купца самая богатая на

базаре, была всегда переполнена

прославленными покупателями, ибо сам калиф и эмиры забирали у него товары для

своих жен.

Во имя справедливости скажем: не одним богатством Хассан-аль-Хассиб

снискал почет и уважение всех, но еще

необыкновенным благочестием. Никогда Хассан не забывал вознести положенные

правоверным на каждый день молитвы

аллаху и даже пользовался случаем лишний раз сотворить намаз. Ни один нищий не

проходил мимо его лавки, не получив

горестный вздох сочувствия. Он благочестиво помогал вдовам и сиротам оплакивать

их нужду и печальную участь и молил

аллаха не допустить несчастных умереть с голода около его дверей.

Это о бедных, необдуманно родившихся; другое - о дарах калифу, везирам

и страже. Свидетель пророк, никто не

мог сравниться с Хассаном в изяществе подарков и щедрости. И когда случилось то,

что случилось, базар в волнении

зажужжал, как выгнанные из улья пчелы: "О Аали! О Мохаммет! Хассан ночью

обворовал своего соседа гяура!" Суд в

Багдаде творил сам великий везир, считавший себя в судебном деле преемником

мудрого Сулеймана-бен-Дауда. И вот на

жалобу гяура собрались не только возмущенные владетели лавок, но и все жители

Багдада, кипевшие негодованием на

Хассана за его неслыханный поступок. Прибежало столько, что все не вместились в

судилище. Тогда скамьи заполнили

богатые и знатные, а остальные поспешили захватить места на улице и поставили

глашатая для передачи происходящего у

великого везира, последователя Сулеймана-бен-Дауда.

Великий везир Хоссейн обратился к гяуру:

- Говори ты!