Великий Моурави 5

Но шестой из вас, обладатель большого тюрбана, неприветливо молчит, словно

печаль правоверного не вмещается в двух

мирах. А тюки его слишком малы - не предназначены ли они для хранения больших

мыслей?

- Не знаю, что навело тебя, о благочестивый шейх, на такое обидное

подозрение, да не догонят тебя парши в чужой

стране! Ради имамов скажи, зачем мне чужие мысли, когда я и своих не держу? А

моя поклажа мала, ибо ценные

самоцветные камни: кораллы, желтый янтарь, жемчуг, яшма, алмаз, бирюза и яхонт

разных оттенков - не рис, чтобы возить

их в тюках.

- Да простят мне благородные купцы, - приятно сказал шейх, приложив

руку ко лбу и сердцу, - но послужит вам

примером моя осторожность, ибо сказано: "Узнай раньше, кто тебя слушает, иначе

дешевле ослиного крика стоит беседа,

использованная потом во вред тебе..." И да будет так, как пожелали вы... Пусть

усладится ваш слух притчей "Жена аллаха"

из Тысячи второй ночи. До меня дошло, что учтивость требует начинать беседу со

времен обнаженного Адам-хана. Но

пусть будет позволено мне считать это неприличным, ибо все создавший заслуживает

первое место. И еще сказано: "Сердце

- котел, а язык - ложка; находящееся в котле да попадет и на ложку".

Тут подошел слуга шейха, поставил кальян и едва слышно шепнул ему на

ухо по-грузински:

- Будешь клясться, не дергай бороду...

Потягивая чубук, шейх громко по-персидски сказал: - Иншаллах,

приклеенное - не упадет! В благовонном дыму

кальяна сейчас предстанет перед вами, о купцы.

ЖЕНА АЛЛАХА

Поистине велик преславный аллах! Ибо, раньше чем сотворить мир, он

сказал себе такое слово: "Не разумнее ли

сначала сотворить себе жену?" И, не желая себе зла, - сотворил! О Мохаммет! О

Аали! Не было равной ей в прошедших и

не будет в будущих веках! Подобны винограднику ее пышные бедра, душистее амбры

зеленые волосы, бледнее полной луны

- лоб, солнцу равны знойные глаза. Дыханьем ее оплодотворяются даже камни,

поступь оставляет следы счастья, и слаще

меда пчелиного ее слюна.

Восхитился аллах великим восхищением и удостоил жену свою именем Жизнь

и во имя возлюбленной своей

сотворил мир.

- Ханум моя прекрасная, - воскликнул изумленный аллах, - да не

превратится явь в сон! Возрадовала ты глаза мои

и вдохновила мысли. Да будет так! Возьми чашу, наполненную семенами блага для

созданных мною. Во имя

справедливости смешай семена, и да свершится то, что должно свершиться! Пусть

всем достанется поровну и одинаково.

Засей землю, и да благословят живущие твое появление! Иди, но, во имя седьмого

неба, не оглядывайся, прекрасная ханум

моя.

Взяла Жизнь чашу, улыбнулась аллаху и подумала: "Почему - не

оглядывайся"? А когда женщина думает, она

забывает сущность дела.

- Во имя вселенной! - воскликнула вдруг Жизнь, оглянувшись на

всемогущего повелителя. - Да сохранят тебя гром

и молния! Что мнешь ты в руках своих? Поистине, о тебе, аллах, как о мужчине,

нельзя сказать ничего приятного. Зачем

тебе костлявое чудовище? Клянусь рождением звезд, на подобной голове и сорная

трава не вырастет. Взгляни в ее пустые

глаза, с вожделением, без разбора смотрящие на все - от "луны до рыбы". Не

внушают ли тебе, о аллах, ужас ее крючковатые

руки, с неприличной жадностью тянущиеся к самому сокровенному? Клянусь солнцем,

дыхание ее способно рассеять

сильную тучу, и чрево ее бесплодно, как равнина твоего второго неба!

- Поистине, - сказал аллах, любуясь гневом Жизни, - красоту женщины

нельзя измерить ее разумом!

Как можно познать сладость расцвета, не изведав горечи распада? И что

значит красота бесконечного без уродства

конца? Возможно ли беспредельное счастье без предельного страха потерять его? И

что стоит созревший плод блага без

ножа судьбы, рассекающего его? Да не заржавеют у меня ключи к тайнам! Да

случится то, что случится! Я разрешу

правоверным иметь четыре жены законных и тысячу тысяч наложниц, ибо сказано:

через женщину познаешь ты

одновременно дороги добра и зла. Но я - аллах, и мне с избытком достаточно для

этого двух жен. И ни одной хасеги - ибо

приятнее видеть ссоры в гареме у соседа. О прекрасная ханум моя, все лучшее ушло

на твое создание, ибо ты - начало всех

желаний, всех надежд. Из чего же мне было создать ту, сущность которой - конец

всем желаниям? Но да не скажут: "Аллах-

иншаллах несправедлив!" Лишив вторую жену красот рая, я наградил ее ужасами ада.

Знай, жестоко осмеянная тобою

страшна и беспощадна, ибо имя ее - Смерть!

О возвышенный, превращающий свет в тьму и тьму в свет! Ты, раскрывающий

и закрывающий двери вселенной,

когда это надо! Ты всемогущ! Всеобъемлющ! Но и ты бессилен убедить ревнивую

женщину!

Видя печаль розе подобной Жизни, аллах подумал: "Суетны женщины.

Убедить их можно дарами, а не речами". И

сказал:

- Возжелал я одарить неповторимую ханум мою ожерельем из драгоценных

четок. Нет ни на одном небе равных им

по разнообразию. Вот первая из первых - белая, имя ее - Жестокость; она тверда,

как дно бездны, и холодна, как потолок

высоты. Поистине прекрасна золотая - это Мысль; она крылата, как благодеяние,

ибо насыщается только лучами солнца.

Рядом зеленая; дорожи ею, ибо это - Сила, без нее не произрастает ни одно