Великий Моурави 5

всех вас выбросить, как состарившихся, из своего гарема: "Вот только довезут жен

и наложниц до Исфахана, а там пусть

убираются хоть к шайтану, ибо они своей старостью чернят мое богатство!" И как

хан корчился от смеха, о евнухи! Он был

похож на бирюзового паука с алмазными глазами, а в вас видел беззащитных мух.

Возмущенные евнухи клялись, что даже мелкой монеты они не припрятали,

служа у скупого хана.

- Куда идти? Аллах, аллах! Как жалка наша доля!

- Если будете глупцами, еще худшее вас ждет! Разве кто-либо подбирает

павших мух? Придется с протянутой

рукой на базаре пыль глотать.

- О ага Керим, научи, что нам делать?

Керим удивился: ведь хан высосал у них молодость, так почему не

догадаются забрать себе часть богатств хана?

Али-Баиндур повелел им выехать с гаремом на рассвете, сам он вернется в крепость

и закончит то, что должен закончить, а

затем с сарбазами прибудет в Исфахан, не позже чем через шесть дней после

отъезда гарема. Но он, Керим, советует так:

пусть евнухи не дожидаются возвращения Али-Баиндура и, оставив его гарем,

разбредутся, кто куда захочет. Хан повелел

им взять с собой сто сарбазов, - они и без евнухов управятся. Ради успеха

путешествия следует сейчас же отправить вперед

пятьдесят, дабы они раздобывали лучшую еду, а пятьдесят других сарбазов с

копьями наперевес пусть сопровождают гарем.

Сейчас он повелит пятидесяти сарбазам седлать коней, а другим собраться на

рассвете.

Не успел Керим скрыться, как евнухи ринулись в комнаты хана и стали

набивать мешки ценностями, монетами и

одеждой хана. Они решили не оставить хану даже бисти, - у него достаточно

туманов хранится в Исфахане.

Отобрав пятьдесят сарбазов, самых преданных хану, Керим раздал им по

десять абасси и велел немедля

отправляться в путь. Обрадованные сарбазы, получив такой же приказ от старшего

евнуха, наперегонки бросились седлать

коней.

Когда мягкая темнота легла на землю и небо вызвездилось и стало

походить на алтабас, усеянный золотыми

монетами, Керим поднялся в башню, открыл дверь и громко возвестил, что по

велению Али-Баиндур-хана пленные, в

сопровождении пяти десятков сарбазов, направляются в Исфахан. Сам Керим с пятью

сарбазами проводит их до первого

караван-сарая, где ждет их прибывшая из Исфахана шахская стража.

Датико начал просить отложить поездку до утра, ибо князь очень устал,

но Керим так заорал, что стража невольно

отступила в сторону.

- Почему нигде не сказано, что делать с назойливым? - выходил из себя

Керим. - Разве не слышишь, что пятьдесят

сарбазов уже выехали из ворот? Бисмиллах, я тоже устал, но повеление хана должно

быть выполнено! Или у слуги князя

две головы?

Кони пятерых, уже оседланные, стояли во дворе. Каково же было удивление

и радость сарбазов, когда Керим роздал

им монеты, золотые изделия и вдобавок каждому по пяти аршин сукна и по пяти -

шелка.

- О, еще бы! Мы за ага Керима поскачем хоть в огонь!

Керим засмеялся:

- Огонь тут ни при чем. Вам только придется сопровождать меня и двух

пленных.

Стража безмолвствовала: кто посмеет противоречить ага Кериму? Но...

почему пленным позволяет увезти столько

вещей? Разве плохо было бы поделить их между стражей?

- Не плохо, - прошептал старший, - но, видно, хан сам решил присвоить

богатство царя гурджи.

Вспыхнули факелы. Сарбазы помогли Датико навьючить на четырех лошадей

тюки и сундуки. Стража угрюмо

следила, как из ворот выехали Керим, два грузина и пять всадников.

Едва доехав до караван-сарая, Керим вполголоса сказал сопровождающим

его, что сюда должны прибыть пять

десятков, чтобы принять задушенного царя. За стеной кто-то протяжно застонал.

Страх обуял сарбазов. Может, ага Керим позволит им не въезжать во двор

караван-сарая?

Кто-то, закутанный в черный саван, бесшумно отделился от стены и взял

под уздцы вздыбившегося коня Баака.

Сарбазы отпрянули.

Тут Керим проявил милосердие и сказал сарбазам, что он и без них

обойдется, пусть они скачут прямо в Исфахан.

Как подхваченные вихрем, умчались всадники от страшного караван-сарая.

- Арчил! - воскликнул Датико, обнимая сына. - В каком горе мы с тобой

встретились!

Молча взял Керим под уздцы княжеского коня, и все кружным путем, через

мост, по оврагу, направились к домику

Тэкле.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

- Но, Моурави, почему в такой суровый час ты отвергаешь нашу помощь? -

Недовольство Кайхосро заметно

возрастало. - Разве злобный мечтатель Теймураз и его кровавый сподвижник Зураб

друзья нам, Мухран-батони?

Столкновение с царем Теймуразом становилось неминуемым. Но царя

встречают по-царски: побольше клинков,

побольше засад! Впрочем, кроме клинков, необходима и дальновидность. Поэтому

Георгий Саакадзе и Дато всеми мерами

старались удержать владетелей от рискованного шага. Еще колеблясь, Георгий все

более убеждался, что без откровенной

беседы не обойтись:

- Любезный моему сердцу Кайхосро, помощь ваша может быть для меня

спасением, но... надо смотреть правде в

глаза, - для княжества Самухрано это может оказаться если не гибелью, то большой

бедой. Давно Теймураз и его клика

точат зубы на богатые владения князей Мухран-батони. Не в силах также забыть

кахетинец, что ты, Кайхосро, был