Великий Моурави 6

Марабде. Князь Шадиман еще не закончил игру

в "сто забот".

Барсы недоумевали: как могут они вернуться мирным путем в Картли, когда

ею владеет ставленник шаха?

- Керим, ты что-то не договариваешь! - буркнул Матарс, снимая с глаза

белую повязку и надевая черную.

- Да, Керим, говори прямо, - потребовал Саакадзе.

- О мой повелитель, раньше удостой внимания послание князя Шадимана,

оно многое разъяснит... Все торопил

меня князь.

- Ты видел старого Барата?

- Видел, ага Ростом. В Марабду вызвал и такое сказал: "Поспеши, Керим,

лишь дожди задерживают Моурави в

Эрзуруме. А дело важное и полностью касается Картли. Значит, Моурави на все

будет согласен. Во имя высшего

необходимо ему примириться с Хосро-мирзой". Еще о многом говорил владетель

Сабаратиано, и каждое его слово, которое

вспоминал в дороге, вынуждало меня нагайкой огорчать коня.

- Выходит, - огоньки блеснули в глазах Саакадзе - недаром уже

шестьдесят дней хлещет дождь. Видишь, мой

Керим, князьям во всем удача, даже аллах на их стороне... Да, я узнал от тебя,

мой Керим, многое, что радует меня и

печалит. Примириться с Хосро? А не потребует ли шах от своего ставленника моей

головы?.. И еще: напрасно царевич

надеется легко, даже с моей помощью, справиться с Теймуразом, - царь

непримиримый враг мусульман. Не Аббас ли

погубил возвышенную царицу Кетеван - его мать и двух сыновей, соколов Кахети? У

"богоравного" много приверженцев,

ибо не оскудела Грузия верными сынами. Что же касается моего возвращения, то

уйдет ли шах Аббас или еще, на "радость"

Картли, проживет, я все равно вернусь. До моей головы, пожалуй, ему трудно

дотянуться. Так вот, князь Шадиман угадал:

ради Картли пойду на все. И если Хосро-мирза именно тот царь, который нужен не

мне и Шадиману, а Картли-Кахети, то

вернусь, как давно решил, без янычар. А если мирза оделся в одеяние благородных,

а под алтабасовым плащом затаил

персидский кинжал, то не бывать ему на троне Багратиони.

- Думаю, дорогой Георгий, не ошибусь, если скажу, что Хосро будет

настоящим царем, многое меня в нем удивило

и обрадовало.

- Дорогая Хорешани, хоть ты и сверкаешь умом, но ты женщина, а женщины

не могут оставаться спокойными к

поклонению, будь то царь или монах.

"Барсы" затряслись от смеха. Улыбка тронула губы Русудан.

- Но не будем предрешать! - продолжал Саакадзе. - Раньше ознакомлюсь с

посланием моего Шадимана.

- А сегодня я хочу напомнить, - шутливо заворчал Папуна, - что сегодня

мы в честь дорогого гостя празднуем день

пятницы.

- Да будет мир и покой над крышей дома, благословленного небом! -

Подражая епископу Феодосию, Дато вознес

руки вверх. - Да ниспошлет...

- Не богохульствуй, сын мой! Не богохульствуй! - подражая тбилели,

протянул Гиви, придав своему лицу

благочестивое выражение.

- Гиви! - под хохот "барсов" закричал Матарс. - Завтра выпью за твое

здоровье полтунги вина, а сегодня да

ниспошлет тебе зеленый черт веселые мысли! Расскажи Кериму, как ты в

мохамметанство переходил.

К удовольствию женщин, больше о делах не говорили. День закончился

веселыми сказаниями, песнями, и даже в

угоду Кериму Автандил, Иорам и Бежан исполнили персидский танец.

Когда Георгий, окатив себя холодной водой из кувшина, поднялся в свою

комнату, он заметил на восьмиугольном

столике свиток с печатью владетеля Сабаратиано, свисающей на оранжевом шнурке.

"Совсем как змей, свесившийся с древа познания", - усмехнулся Георгий,

взламывая восковую печать.

С мельчайшими подробностями Шадиман описал не только ходы своей

"дипломатии", но и все события,

совершившиеся в Картли при Зурабе и после него. Он часто повторял: "Победа,

дорогой Георгий; я обещал тебе и

смертельно ужалил шакала, а это значит, что можно приступить к обсуждению

дальнейших дел царства".

"Время тебе, Великий Моурави, вернуться домой! Идет восстановление

Картли, и кому, как не тебе, это дело

дороже всего! Если бы я тебя не знал, то горячо упрашивал бы вместе с семьей

прибыть в Марабду. Готов поклясться

княжеской честью, что в моем замке тебя никто не посмеет потревожить. Но, зная

тебя, говорю: и в Носте тебе еще не

следует поселяться, дабы избавить шаха от соблазна требовать от Хосро-мирзы

недопустимое.

Лучше, если ты временно поживешь в Имерети. Я слышал, что твой сын

Автандил - нареченный царевны

Хварамзе. Сейчас в Имерети царствует Александр. Знаю, он тебя почитает и

счастлив будет встретить твою семью. Пока

будете гостить в Кутаиси, пока отпразднуешь там свадьбу, шах Аббас сам

позаботится о твоем мирном возвращении в

Носте. Последний гонец донес, что "лев Ирана" после убийства им Сефи-мирзы был

спокоен, как кусок бирюзы на бархате,

но Лелу изгнала его из сердца и... вот возмездие! - незаметная царапина на

сердце превратилась в глубокую трещину. Шах

Аббас сказал: "Алла иалпа! Нет мне возврата к жизни!" А как тебе известно, мой

Моурави, мертвый шах пожаловать не

может. До этого еще не додумался даже сатана! Это говорю тебе я, Шадиман.

Поэтому близятся часы твоего возвращения в

Носте, а ближайший путь к нему пролегает через Имерети".

Саакадзе невольно рассмеялся: "Имерети!" Тогда около него извивался и

царь Георгий и все придворные, ибо