Великий Моурави 6

Настал час движения на Багдад!

"Барсы" ожидали, что Хозрев-паша, опасаясь прилива новой славы к имени

полководца-гурджи, вновь начнет

доказывать, что один и два еще не всегда три, что войска анатолийского похода

еще не готовы к выступлению и что... Но, к

удивлению не только "барсов" и Саакадзе, но и Келиль-паши, верховный везир шумно

одобрил полководца.

- Мюждэ! - воскликнул Хозрев, растягивая в улыбке рот. - Багдад ждет

победителя. Пять да три всегда восемь! Во

имя аллаха, восемь бунчуков пронесем мы через город калифа, чтобы сдуть с

Исфахана пыль спеси.

Келиль-паша не верил своим ушам. Итак, поход решен! Он прислушался: в

ворота Токата входили сипахи,

сопровождавшие Моурав-пашу. Шумели медные крылья на их щитах и шлемах, заглушая

сладкие до приторности слова

верховного везира.

Да, Хозрев-паша не поскупился на мед. Под небом Токата он пророчил

Моурав-паше исполнение самых

сокровенных желаний. "Пусть два пути в неизвестность приведут в один цветник

сбывшихся грез!"

Хозрев-паша определил пятидневный отдых Моурав-паше, его сподвижникам и

свите, а также всем войскам,

поставленным под три бунчука полководца-гурджи. Ту же честь он оказал и Келиль-

паше, бравому начальнику легкой

конницы.

Орты пришли в движение. Справа и слева от восточных ворот разбивались

шатры. На первой линии поднялись

розоватые значки Хумбараджы, с изображением верблюдов и пушек на их горбах.

Бомбардиры сорок седьмой и шестьдесят

второй орт, выставив рогатки, сдвигали телеги, а за ними устанавливали

короткоствольные пушки. Капудан Неджиб,

руководя устройством лагеря, восторженным взглядом провожал Моурав-пашу,

проезжавшего мимо.

На правом крыле стали двадцать вторая и тридцать третья орты Джебеджы,

подчиненные Келиль-паше. Латники

подводили к коновязям усталых скакунов. Звякали стремена, в строгом порядке

укладывались седла. Запылали костры. В

больших мехах подвозилась вода, которую придирчиво распределял капудан Иззет-

бей. Он привык к походам в пустынях и

знал цену каждой капле влаги. На светло-зеленом значке горел золотой ятаган,

раздвоенный на конце.

В середине расположились орты Силяхтара - сорок четвертая и сорок

седьмая. В красивых шлемах с пышными

султанами янычары этих орт снисходительно наблюдали за ямаками, сооружавшими им

шатры. На оранжевом полотнище

тигр угрожающе вскинул когтистую лапу. Капудан Омер-бей поскакал за Непобедимым,

чтобы напомнить ему о

преданности орт Силяхтара любимцу победы.

На всем пути следования Георгия Саакадзе и "барсов" нежно звенели

колокольчики Токата, будто голубые ангелы

призывали под кущи райских садов.

В большой дом старой турецкой постройки с нависшим вторым этажом и

балконом в византийском вкусе,

отведенный Георгию Саакадзе и "барсам", с утра до ночи торговцы свозят лучшие

яства, фрукты и напитки.

Под зорким взором Эрасти запас вносится в прохладный каменный сарай и

запирается на тяжелый замок, ключ от

которого хранится у хозяина кухни - повара-грузина.

Келиль-паше был тоже приготовлен дом, но только на другой стороне

Токата. Это огорчило Келиль-пашу, сильно

подружившегося с Саакадзе и со всеми "барсами". Оказалось, что все богатые дома,

расположенные около дома Моурав-

паши, уже заняты свитой верховного везира. Утешая Келиль-пашу, везир шутил: зато

паша там ближе к воротам,

открывающим дорогу на Багдад. Тем более часть войск Келиль-паши и Моурав-паши

придется разместить именно за этими

воротами - и потому, что по этой дороге начнет поход на Багдад анатолийское

войско, и еще потому, что в Токате стало

тесно и может вспыхнуть среди янычар черная болезнь.

Саакадзе и Келиль нашли эту меру разумной, но черные болезни бывают

всякие. И в тайной беседе полководцы

решили вывести из города лишь половину войска.

Хозрев и виду не подал, что догадался о веской причине, насторожившей

полководцев, и якобы совсем не заметил,

что по их приказанию самые крупные начальники остались в Токате. Такая

небрежность везира не озадачила полководцев,

она скорей всего была мнимой, и они решили перехитрить хитреца и удвоить

осторожность, ибо Хозрев энергично

выпроваживал из Токата Моурави и Келиля и не трогал своих приспешников.

Сначала на совете "барсов" решено было не придавать особого значения

каверзам Хозрев-паши, ибо главное сейчас

- поход на Багдад, а там, как заявил Гиви, пусть если не полтора, то хоть один

черт плюнет в глотку везир-собаке. Но было

что-то неуловимо опасное в самом воздухе, и Саакадзе в тайной беседе решил

предостеречь друга:

- О благороднейший Келиль-паша, не следует ли нам остерегаться

предательства? Может, настоять на

одновременном выводе всех наших войск? Возглавим орты и тем отведем от себя

угрозу...

- Видит пророк, это не угодно аллаху. Разве мы не прибыли сюда для

важной встречи со всеми полководцами, а не

только с нашими приверженцами? И не ты ли, о Непобедимый, вспоминал, что только

благодаря строго обдуманному

тобою плану, который обсуждал три дня с ханами, сардарами шаха Аббаса, удалось

так ловко приблизиться к недоступному

Багдаду? И что каждый минбаши знал, как молитву, где и в какой час ему обнажить

оружие своей тысячи. Почему же

хочешь отказаться от сулящей удачу военной беседы?