Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

И если второстепенным, с точки зрения власти, писателям оказывалось такое внимание, то что же говорить о писателях с мировым именем, к числу которых, несомненно, принадлежал Андре Жид. Через год после председательства на организованном на советские деньги Парижском конгрессе Андре Жид, пребывавший тогда на пике славы, прибыл в Москву. Его путешествие в Советский Союз началось 17 июня 1936 года и продлилось аж до 24 августа. Принимали его по первому классу, за казенный счет. Поселили в шестикомнатном номере в «Метрополе», которым он остался очень доволен. Устроили череду пышных банкетов с участием представителей партийного руководства, свозили в Крым и на Кавказ, выплатили 1500 валютных рублей за издававшееся в СССР собрание сочинений – к тому моменту вышло четыре тома (набор пятого рассыпали позже). В валюте допускалась оплата в пределах 5–10 % от суммы гонорара (и только для «друзей СССР»), остальную часть выплачивали в советских деньгах – «совдензнаками».

«Сегодня Красная столица встречает виднейшего писателя современной Франции, лучшего друга СССР», – писали «Известия» в день его приезда в заметке под заголовком: «Привет Андре Жиду!». К этому дню было отпечатано 300 тыс. открыток с его портретом.

Начало визита омрачилось смертью 18 июня Максима Горького, с которым у него заранее была назначена встреча. Гроб с телом Горького был выставлен для публичного прощания в Колонном зале Дома Союзов. Андре Жид постоял рядом в почетном карауле. Похороны проходили на Красной площади, Андре Жид вместе с сопровождавшим его Михаилом Кольцовым находились на одной из стоявших там трибун. Как вспоминал брат Кольцова Борис Ефимов, неожиданно к Кольцову подошел сотрудник НКВД и попросил его подняться на Мавзолей. Оказалось, что с ним хочет говорить сам Сталин. Кольцов впоследствии пересказал эту беседу брату:

– Товарищ Кольцов, а что, этот самый Андре Жид пользуется там, на Западе, большим авторитетом? – Да, товарищ Сталин, пользуется большим авторитетом. Сталин скептически посмотрел на Кольцова и произнес: – Ну, дай боже. Дай боже.

После чего на трибуну Мавзолея позвали Андре Жида, и оттуда он, стоя рядом со Сталиным, выступил с траурной речью. В ней он повторил сталинскую формулу о писателях как «инженерах человеческих душ» и добавил, что вообще-то писатели всегда были против власти, но вот, появилась удивительная страна, где они с властью заодно. После чего, как писали в газетах, «А. Жид нес гроб Горького вместе с товарищем Сталиным, товарищем Молотовым и другими товарищами».

Андре Жид в Москве

Кольцов был инициатором приглашения Андре Жида в Советскую Россию, и Сталин, очевидно, хотел лично подчеркнуть это обстоятельство – мол, если что, ответственность лежит на нем. Сталина смущала в госте его, так сказать, нетрадиционная ориентация. С этим вопросом в СССР все обстояло непросто. Сразу после революции большевики декриминализировали однополые отношения и до 30-х годов к гомосексуалам относились лояльно. Это обнадеживало Жида и его окружение. Как он полагал, коммунизм автоматически означает сексуальное освобождение во всех его проявлениях. Писатель приравнивал маргинальность гомосексуалов к маргинальному положению рабочего класса при капитализме. В капиталистических странах таких людей продолжали преследовать – и не только в нацистской Германии (скажем, в Великобритании – тоже), что не могло не привлечь их симпатии к Советской России.

И вербовке советской разведкой «Кембриджской пятерки», некоторые из членов которой были гомосексуалами, способствовало это обстоятельство. В июне 1934 года Гай Бёрджесс побывал в Советском Союзе как турист, и уже тогда крупный чин из НКВД Александр Орлов посчитал его перспективным для вербовки. По его мнению, гомосексуалы, страшась наказания, должны были окружать свою жизнь тайной, что могло сослужить хорошую службу. Создатель «Кембриджской пятерки», советский разведчик-нелегал, считавшийся великим вербовщиком, Арнольд Дейч, ответственный за его обучение, писал в психологическом портрете, составленном в 1939 году: «Многие черты его характера можно объяснить гомосексуализмом. Он стал таким в Итоне, где рос в атмосфере цинизма, роскоши, лицемерия и поверхностности. …Его личные недостатки, пьянство, нездоровый образ жизни, чувство своей оторванности от общества – все это имеет корни именно в гомосексуализме. Но и его ненависть к буржуазной морали тоже идет от этого».

Забегу немного вперед – в 1949 году, когда о «Кембриджской пятерке» миру еще не было известно, Джордж Оруэлл передал в британский МИД список людей, которых, по его мнению, из-за их взглядов не следовало привлекать к антикоммунистической пропаганде. В этом списке есть пометки: «этот человек – еврей», или «этот человек – гомосексуал» или даже «это идиот». Эти пометки он делал потому, что пытался понять, что именно могло толкнуть человека к симпатиям к СССР – и, в частности, предполагал, что одной из причин становилась принадлежность к гонимому меньшинству.