Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

«Кроме балетных девушек и других агентов НКВД, которым приказано заводить контакты с дипломатическим корпусом, – писал впоследствии Буллит, – любой русский знает, как нездорово разговаривать с иностранцами; если иностранец заговаривает первым, русские исчезают». Михаил Булгаков, один из немногих уцелевших участников приема в Спасо-хаусе, был исключением. Он довольно часто общался с Буллитом и, по свидетельству советника посла США Чарльза Болена, всегда «без колебания высказывался по поводу советской системы». Они познакомились 6 сентября 1934 года на очередном спектакле «Дней Турбиных» во МХАТе. В тот день американский посол подошел к драматургу и сказал, что «смотрит пьесу в пятый раз». Сталин, как говорили, смотрел этот спектакль 15 раз.

Что же касается барона Майгеля, то он, как помнит любой читатель Булгакова, плохо кончил. Барон Штейгер – не лучше. В апреле 1937 года Штейгер сопровождал нового американского посла Джозефа Дэвиса (1876–1958) с женой и дочерью в Большой театр. После спектакля он пригласил их поужинать в «Метрополе». В первом часу ночи к столу подошли двое в штатском и увели бывшего барона. Оказалось, его имя было включено в сталинский расстрельный список, датированный 20 августа 1937 года и подписанный Сталиным, Молотовым, Косиором, Ворошиловым и Кагановичем. Спустя пять дней смертный приговор был формально вынесен на заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР, казнь состоялась в тот же день.

…Как ни странно, такого рода полуофициальные посредники с западным миром появлялись и в более поздние годы. Во время холодной войны миру стало известно имя московского журналиста Виктора Луи (1928–1992). Он был желанным гостем в московских дипломатических кругах и сам приглашал дипломатов в свою семикомнатную квартиру, на дачу с бассейном, теннисным кортом и винным подвалом. В 60–80-е годы его называли «кометой КГБ», возникавшей в небе, как только Кремль хотел подать некий знак Западу или же дезинформировать западные СМИ.

«Виктор Луи – гражданин СССР и корреспондент английской газеты (беспрецедентное сочетание), активный и многолетний агент КГБ, выполняющий самые деликатные и провокационные поручения, – писал о нем академик Сахаров. – Говорят, сотрудничать с КГБ он стал в лагере, куда попал много лет назад. КГБ платит ему очень своеобразно – разрешая различные спекулятивные операции с картинами, иконами и валютой, за которые другой давно бы уже жестоко поплатился».

«В России за 10 лет меняется все, а за 200 лет – ничего», – эта фраза, приписываемая обычно Столыпину, на самом деле принадлежит писателю Максиму Осипову и сказана уже в XXI веке. В 1933 году посол Уильям Буллит направил государственному секретарю Корделлу Халлу депешу, составленную секретарем посольства Джорджем Ф. Кеннаном (1904–2005). В этом послании политический климат в стране был назван «резким», правительственные чиновники – «недоверчивыми и скрытными», точная информация – «труднодоступной», цензура – «суровой», система тотального шпионажа – «широко распространенной и угнетающей» и т. д. В тексте, однако, не было ни одного предложения, написанного Кеннаном, он был полностью составлен из выдержек из писем американского посланника в России в 1850–1853 годах Нила Брауна (Кеннан лишь поменял словосочетание «Российская империя» на «Советский Союз»). «Согласно Буллиту, несмотря на то что послание представляло собой собрание цитат восьмидесятилетней давности, оно давало “точную картину жизни в России в 1936 году”», – пишет американист Иван Курилла в своей книге «Заклятые друзья».

Преемник Буллита, посол Джозеф Дэвис, прибыл в Москву в январе 1937 года, захватив с собой 14 холодильников и 2 тонны замороженных продуктов. По мнению Джорджа Кеннана, он совершенно не понимал, что происходило в советской реальности. Доверял официальной советской информации. Поверил в виновность подсудимых на всех трех Московских процессах, сам на них присутствовал.

«Подсудимые выглядят физически здоровыми и вполне нормальными, – писал он в своей книге о процессе Пятакова и Радека. – Порядок процесса разительно отличается от того, что принят в Америке, однако, учитывая то, что природа людей одинакова повсюду, и опираясь на собственный адвокатский опыт, можно сделать вывод, что обвиняемые говорят правду, признавая свою вину в совершении тяжких преступлений. …Считать все происходящее политическим спектаклем означало бы предполагать, что зрелище это создано гением масштаба Шекспира».

Джозеф Эдвард Дэвис в Кремле у Сталина

В последнем Дэвис как раз был близок к истине. Писать сценарии и режиссировать политические процессы в СССР научились виртуозно. Сталин лично редактировал протоколы допросов обвиняемых на следствии.