Великий побег

Он ждал, что она врежет ему за такие слова, но вместо того Люси надула губы:

– Моим родителям это вряд ли понравится.

Мягко сказано. Полностью осознавая, что ступает сейчас на опасную территорию, он осторожно сказал:

– Что ты хочешь, что бы я сделал?

Она помчалась со сверхзвуковой скоростью.

– Да ничего! Я с тобой порвала!

Люси топала обратно к дому, и поскольку Панда не умел обращаться с беременными женщинами, как и не умел обращаться именно с этой, когда она не была беременной, то просто обогнал ее.

– Я люблю тебя.

Дрянная девчонка приостановилась и презрительно усмехнулась:

– Ты заботишься обо мне. А это большая разница.

– Ладно, согласен. Но гораздо больше люблю тебя. – Горло перехватило. – Полюбил с того самого момента, как нашел тебя в Техасе в том переулке.

Глаза с зелеными искорками широко распахнулись от изумления:

– Вранье.

– Нет. Я же не утверждаю, будто знал, что люблю тебя, но почувствовал с самого начала – вот оно, важное, то, что надо . – Он хотел коснуться ее. Боже, а когда он не хотел ее касаться? – но побоялся, что только все испортит. – Всякий раз, когда мы были вместе, я боролся с собой, только бы поступать по правилам. Слов нет, как я от этого устал. Наверно, ты тоже любишь меня. Или я ошибаюсь?

Тот самый вопрос, который неотступно преследовал Панду. Что, если он ошибается? Что, если она сказала правду, и он был лишь мимолетной прихотью? Инстинкты подсказывали ему обратное, но он чересчур сведущ о власти самообмана. Панда весь подобрался.

– Ну и что? – Люси подняла насмешки до уровня искусства. – Я думала, что любила Теда Бодина, и посмотри, как все обернулось.

У Панды так отлегло от сердца, что он с трудом лишь смог ответить:

– Угу, но он был слишком хорош для тебя. А вот я – нет.

– Ладно, допустим.

Ему захотелось схватить ее, сунуть в машину и увезти подальше, но он сомневался,  понравится ли это ей или команде секретной службы ее матери. Панда набрался смелости и заставил себя сказать то, что ему необходимо было выложить:

– Кристи нашла мне консультанта–ветерана. Из тех, что понюхал пороху. Мы с ним столковались. Не утверждаю, что все идеально, но сказал бы, он убедил меня, что я в гораздо более здравом уме, чем считал.

– Он ошибается, – заявила Мадам Чуткость.

И все же Панде почудилось... он почти уловил, как смягчилось выражение этих больших карих глаз, хотя, возможно, просто ему хотелось так думать.

– Скажи, как ты хочешь справиться с этой запутанной ситуацией, – выговорил он чуть ли не с мольбой. – Ты же знаешь, я женюсь на тебе, если ты этого хочешь. Я сделаю все для тебя. Просто скажи, что ты хочешь.

Любая нежность, которую он вообразил, тут же исчезла, сменившись ледяной надменностью.

– Ты безнадежен.

Люси протопала по листьям, поднялась по ступеням, но дверь перед его носом не захлопнула, из чего Панда заключил, что ему позволено войти за ней в дом, чтобы получить еще порцию пинков.

Из внушительного вида холла вела наверх широкая лестница, на стенах висели  выразительные старинные полотна, а антикварная мебель просто кричала о старых деньгах, но брошенные рюкзаки, мотоциклетные шлемы, одинокий пестрый гольф, сваленные в углу, говорили о более молодых обитателях. Люси бросила ветровку на стул, выглядевший словно из коллекции Национального музея дизайна, и снова повернулась к Панде лицом.

– Что, если я лгу?

Он замешкался, пытаясь стряхнуть листья с подошв на восточном ковре, простиравшемся от дверного проема.

– Лжешь?

– Что, если я не беременна и все выдумала, – сказала она. – Что, если я наконец разглядела всю эту шараду, что ты построил, чтобы защитить меня, словно я сама себя защитить не в состоянии? Что, если я на самом деле люблю тебя и смогла придумать лишь один способ вернуть? Как ты тогда поступишь?

Панда забыл о мокрой обуви:

– Так ты лжешь?

– Ответь на вопрос.

Ему захотелось придушить ее.

– Если ты лжешь, то ты не представляешь, как я сильно разозлюсь, потому что несмотря на все, что говорил, я хочу от тебя ребенка. Скажи мне правду сейчас же!

Казалось, ее глаза растаяли.

– Правда? Ты правда хочешь малыша?

Теперь он весь ощетинился:

– Не морочь мне голову, Люси. Это слишком важно.

Она отвернулась:

– Мама! Папа!

– Мы здесь, – раздался откуда-то из задней части дома громкий мужской голос.

Нет, ее точно придется прибить, только сперва ему пришлось пойти за ней хвостом через этот грандиозный дом в просторную освещенную пятнами солнечного света кухню, где пахло кофе и какой-то выпечкой. В квадратном эркере, выходящем окнами в осенний сад, стоял столик на козлах. У одного конца в белом халате и серых шлепанцах сидела президент Джорик, открыв перед собой «Уолл–стрит джорнал», рядом лежала еще одна сложенная газета. Даже без макияжа президент была красивой женщиной, в придачу к тому же производящей впечатление. Напротив нее в джинсах и свободной толстовке сидел муж. Хотя президент привела волосы в порядок, муж ее не только не причесался, но и не побрился. Панда сильно надеялся, что эти двое уже выпили по второй чашке кофе, или все обернется еще хуже, чем он ожидал.