Великий побег

Люси включила несколько ламп и отправилась исследовать нижний этаж, пройдя гостиную, солярий и сунув нос в какую-то каморку. И закончила в большой спальне. Огромных размеров кровать была застелена сине–белым лоскутным одеялом, приставные столики имели форму кабельных катушек, обстановку завершали тройной комод и два несочетавшихся мягких кресла. На стене висели парочка репродукций Эндрю Уайета в дешевых рамках. В шкафу хранились ветровка, джинсы, легкие кроссовки и бейсболка с логотипом «Детройтских Львов». Размер казался подходящим для Панды, но вряд ли это обстоятельство служило окончательным доказательством, что Люси попала по адресу.

Примыкавшая ванная комната со старыми керамическими плитками голубого, как яйца малиновки, цвета и новой занавеской для душа тоже ни о чем не говорила. Гадюка поколебалась, затем открыла аптечный шкафчик. Зубная паста, зубная нить, жаропонижающее, бритвенный станок.

Люси вернулась в кухню и обследовала единственный объект, который был не к месту – немецкую кофеварку по последнему слову техники, как раз такой мог бы владеть высокооплачиваемый профессиональный телохранитель, предпочитавший хороший кофе. И все-таки сыщица нашла доказательство, что попала в то место, куда надо, и нашла она его в холодильнике. На почти пустой полке обнаружилась баночка апельсинового джема: в точности джем такой марки Панда намазывал на испеченный Люси хлеб.

– Настоящие мужчины едят виноградный джем, – заметила как-то она, увидев, как тот берет такую банку в бакалейном магазине около Каддо–Лейк. – Я серьезно, Панда. Тебе аннулируют твою мужскую карточку, если будешь покупать апельсиновый джем.

– А я люблю апельсиновый. Смирись.

В холодильнике лежали две шестибаночные упаковки коки. И никакого пива. Люси провела бесчисленные мили в размышлениях о том первом утре, когда проснулась у реки и увидела груду пустых банок из упаковки, купленной Пандой предыдущим вечером. Какой телохранитель напивается при исполнении долга? Но как бы Люси ни старалась, единственная пьянка, которой она была свидетелем, состояла из нескольких глотков перед тем, как она пошла в рощицу, и по возвращении, когда увидела, как он опустошает банку. И еще та упаковка, которую он водрузил на комод в их первую ночь в мотеле. Сколько он в действительности выпил при своей подопечной? Не больше пары глотков. А во время пребывания их в Каддо–Лейк… Он ведь пил только коку.

Люси взглянула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, но не почувствовала никакого желания исследовать его. Сейчас там стояла полная тьма, а ей все еще требовалось место для ночевки. Но никуда трогаться Люси не хотелось. Она хотела спать прямо здесь в большом зловещем доме с его памятью о минувших летних деньках.

Люси вернулась в спальню на первом этаже. Уродливые вертикальные жалюзи покрывали скользящие двери, выходившие на причал, единственным запором для которых служила укороченная ручка метлы, всунутая в направляющий рельс двери. Пошарив еще чуть-чуть, Люси обнаружила стопку тех же самых низких шортов–боксеров, какие Панда покупал во время совместных набегов на магазины, а также черно–белые серферные шорты для плавания. Она притащила свои вещи из машины, закрыла дверь спальни, чтобы отгородиться от страхов, и обосновалась на ночлег.

Неведомые скрипы тревожили ее покой, а под утро ей приснился беспокойный сон, в котором она все бегала по дому с огромным количеством комнат и не могла найти выход. От этого сна Люси проснулась.

В комнате было прохладно, но ее футболка прилипла к телу. Через вертикальные жалюзи пробивался бледный утренний свет. Люси потянулась, но тут же подскочила, услышав щелчок задвижки.

В проеме двери, которую Люси заперла перед сном, стоял мальчик.

– Уйди, – выдохнув, сказала она.

Казалось, он столь же удивился при виде ее, как и она, увидев его, но мальчишка быстрее пришел в себя. Ощетинившись, словно она была взломщиком, он сузил расширившиеся было глаза.

Люси с трудом сглотнула. Села. Что, если она попала не в тот дом?

На мальчике были мешковатые не слишком чистые серые спортивные шорты, ярко–желтая футболка с электрогитарой и стертые кроссовки без носков. Он был афроамериканцем, с кожей на пару тонов светлее, чем у ее брата Андре. Щуплый и маленький, возможно, лет десяти или одиннадцати, с короткими пушистыми волосами, выпуклыми коленками, длинными руками и с выражением, демонстрирующим враждебность ко всему миру. Это выражение неприязни могло бы сработать: впечатление смазывала необычайная пара золотисто-карих глаз, опушенных густыми ресницами.

– Вам тут быть не положено, – вздернув подбородок, заявил парнишка.

Она лихорадочно соображала.

– Панда сказал, что я могу здесь остановиться.

– Бабуле он ничего такого не говорил.

Так, все-таки адрес правильный. Хотя ее мозги уже оправились от шока, остальные части тела продолжали трястись.

– О тебе он тоже не упоминал, – сказала Люси. – Ты кто?