Великий поход за освобождение Индии

Взявшись за руки, они образовали цепочку и пошли за ним. Он не обманывал их, просто ему, наверное, казалось, что он видит, он верил в это. Но он был слеп, как все, он повел их к глубокой, голубеющей льдом пропасти и первым беззвучно полетел в нее, увлекая за собой остальных... Стрельба затихала, слышались только крики раненых и стоны умирающих.

Шведов в задумчивости откусывал и жевал напитанный собственной кровью снег.

Не ослеп только китаец Сунь. Он щурил узенькие глазки, смотрел на сияющую вершину Нандадеви и исступленно повторял:

- Высэ! Высэ! Высэ!

Высота 6111 метров.

На ровном белом склоне алел огромный красный прямоугольник знамени. С неба сыпала снежная крупа, и потому он на глазах бледнел, становился розовым и скоро слился с окружающей белизной.

В огромной пещере горел один большой костер, и около него сидели хетти женского пола, а также дети и смотрели на ритуальное действо.

Брускин стоял у ритуальной стены, залитой старой кровью. На уровне головы комиссара на камне засохли остатки почерневшего мозга с прилипшими волосами. Страшные и агрессивные хетти-мужчины наступали на Брускина. У передних в руках были копья с каменными наконечниками, у остальных- просто остроугольные камни.

- Хга! - скомандовал вождь, самый крупный и самый сильный, и дикари приблизились еще на один шаг.

Брускин был измучен и возбужден.

Щеки его горели лихорадочным румянцем. Он был без буденовки, без очков, без штанов, но не терял надежды. И он выбросил вперед руку и заговорил скороговорно, как на митинге:

- У Гегел диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно!31""31

- Хга!

Еще на шаг Брускин приблизил себя к мученической смерти.

- Агностик говорит: не знаю, есть ли объективная реальность, отраженная, отображенна нашими ощущениями, объявляю невозможным знать это32""32.

- Хга!

Кремневые наконечники на копьях нетерпеливо подрагивали у его груди. Румянец исчез с растерянного лица Брускина, и из глаз побежали слезы. Дикари ждали последнего его слова.

- Эйнцике либе бобэн, хэлф мир...33""33 - прошептал он вдруг и улыбнулся, и надежда, но иная надежда возникла в его глазах.

Вождь не давал свою страшную команду, и Брускин вдруг запел тоненько, тихо, нежно:

SIZE=1"Их дер молзих ин дэм фрайтих авдернахт.

Ой вос фар а ширэ дер татэ мит ди киндер занбэахт!

Флэг зинген эмирес флэг дер татэ дих авекзэцин цу бомки мит а лэфэлэ!

Гебн митн фингерл а кнак.

Флэг ди бобэ мит гойдэрл - шоклн митн кэпэлэ.

Ой вэй виншмак!

НЕМАЛО СЛАВНЫХ СТРАНИЦ БЫЛО ВПИСАНО НАШИМИ КАВАЛЕРИСТАМИ В СЕКРЕТНУЮ КНИГУ ВЕЛИКОГО ПОХОДА, НО В РЯДУ ПОБЕД БОЛЬШИХ И МАЛЫХ БИТВА БЛИЗ КУРУКШЕТРА ВСЕЖЕ СТОИТ ОСОБНЯКОМ.

Штат Раджастхан. Близ Курукшетра.

1 апреля 1929 года.

Бывша Иванова дивизия, уменьшившаяся за годы непрерывных боев и походов до размеров сотни, томилась в ожидании командирского слова.

Были сумерки, и Новик то опускал бинокль, то вновь прикладывал его к глазам не в состоянии определить - кто же находится на другом краю огромного поля, на котором пять тысяч лет назад сражались между собой боги и люди?

Дивизия - сотня Новикова - скрывалась в кустарнике, и противник, тоже примерно сотня, их не замечая, двигался неторопливым шагом.

- Да англичанка это, Иван Васильевич!

- подсказывал нетерпеливо ординарец Государев-внук.

Новик оскалился в улыбке:

- Сперва врежем, потом разберемся. - И, привстав в стременах, повернулся к своим, закричал:

- Шашки наголо! Пики к бою! За мной в атаку! Марш-марш!

И, как всегда, поскакал первым, а его дивизия-сотня рассыпалась на просторе лавой.

Противник их наконец заметил, занервничал, кто-то там, кажется, пытался отступить, кто-то спешитьс и залечь, чтобы встретить огнем. И все-таки те решили принять бой и тоже рассыпались лавой и понеслись навстречу.

Иван обернулся к своим и крикнул весело:

- Руби до седла, остальное само развалится!

Вечерний густой воздух ответил эхом, и с той стороны донеслось:

- Руби до седла, остальное само развалится!

Лавы катились навстречу друг другу - лоб в лоб. Иван выбрал скачущего у противника первым и, направив на него коня, перекинул трофейную ханскую саблю из правой руки в левую.

Лавы смешались, зазвенела сталь о сталь, Новик привстал в стременах и вдруг услышал испуганное и радостное:

- Иван!

И по всей линии боя звон металла стал стихать, а вместо него послышались удивленные восклицания:

- Федька, ты, что ль?

Тю!

- Николай! Чертяка!

- Дедушка! - Это кричал Государев-внук.

Перед Новиком сидел в седле Колобок и улыбался.

И Иван плюнул от досады - он уже настроил себя на бой.

Вокруг огромного костра, на котором зажаривалась целая лесна свинья, лежали кольцом кавалеристы, гомонили, смеялись. То и дело хлопал по плечу смущенного внука Государев-дед.

Командиры лежали чуть в отдаленье и даже на отдыхе выглядели озабоченными.

- Применяем партизанскую тактику... - рассказывал Новик.

- И мы применяем... - кивнул Колобок.

- Поэтому у нас теперь не дивизия, не эскадрон, а партизанский отряд...

- И у нас партизанский...

Иван взглянул на Колобка исподлобья и продолжал со значением: