Великий Сибирский Ледяной поход

Здесь нас ожидал новый удар. Командир 1-го Сибирского корпуса генерал Зиневич с частью своих полков перешел на сторону красных и закрыл путь на восток. Попытки передовых частей армии, измученных тяжелым походом и перемешавшихся с толпами беженцев, выбить изменников из Красноярска и проложить себе дорогу не удались. Новое испытание судьбы тяжким молотом ударило по истомленным, издерганным, изголодавшимся и иззябшим бойцам. Многие потеряли веру в возможность пробиться дальше и пошли сдаваться в Красноярск.

Некоторым частям удалось проскочить мимо города на восток. Остальные, во главе с главнокомандующим генералом Каппелем, двинулись на север, чтобы обойти Красноярск кружным путем по реке Кан, притоку Енисея. Пробившись с боями на север, части армии, растянувшись по Енисею, встретили Рождество Христово (7 января 1920 года по нов. ст.).

Ижевская дивизия встретила Великий Праздник в богатом селе, придя туда поздно вечером. Крестьяне гостеприимно приняли нас и досыта накормили. Наши верные походные друзья – лошади получили дачу овса, которого не видали много дней. Здесь был ночлег в течение четырех часов, и это был первый определенный отдых с 3 января. Пять дней мы почти не вылезали из седла.

Ночью 8-го пришли к устью реки Кан в деревню Подпорожную. Она была забита ранее прибывшими частями, которые готовились к дальнейшему движению. Река Кан протекала между отвесными скалистыми берегами, пробив себе в горах дорогу. В нескольких местах на ней были «пороги», где вода бурлила и пробивалась на поверхность льда. Эти места окончательно замерзали только после сильных морозов, обычно после Рождества. К нашему приходу некоторые наиболее бурные пороги еще не замерзли. Кан не хотел нас пропускать. Но двигаться было надо – отступления назад не было.

9 января авангард тронулся в путь. Первые пороги у самого устья, особенно трудно проходимые, обошли, поднявшись на крутую лесистую гору и спустившись с нее выше порогов. Следующие пороги обходить было невозможно. Две каменных стены по бокам не допускали другого движения, как только по льду реки. Нужен был крепкий мороз, который бы окончательно сковал реку. Плохо одетые, мы сильно страдали от морозов в 15–20 градусов, но теперь молили о морозе в 40 градусов. И он «закургузил», когда передовые части двинулись вверх по Кану. Тяжело пришлось этим первым частям – Уфимской и Камской дивизиям, – с которыми шел и генерал Каппель, показывая пример. На порогах вода не успела замерзнуть и вырывалась на поверхность льда, и в этот жестокий мороз нужно было ходить по ледяной воде и искать проходимые места. Люди промачивали ноги, и валенки обращались в ледяные глыбы.

При проходе Иртыша вода замерзла под нашими ногами. Кан замерзал вместе с ногами, шедшими впереди. В этих гиблых местах сани сразу примерзали ко льду, если усталые лошади не смогли протащить их через порог «одним духом», не останавливаясь. Много примерзших саней было брошено. Легко прошли на второй день по проторенной дороге следующие части, когда вся река была скована крепким льдом.

Пропустил нас и Кан, но взял за это тяжелый выкуп. Было много замороженных. Особенно тяжела была для всех потеря нашего главнокомандующего – генерала Каппеля, который промочил ноги, сильно простудился и после тяжелых страданий умер 1 января.

* * *

Впереди оставалась большая и грозная преграда – Байкал. Обходных путей вокруг Байкала нет, или где-то один, очень кружный, у самой монгольской границы, удлинявший дорогу верст на триста.

Сообщение через Байкал зимой поддерживалось сначала ледоколами, потом по льду. После постройки Кругобайкальской железной дороги ледоколы не ходили. Железная дорога теперь была в руках чехов-«союзников». Захватив подвижной состав, они стремились скорее выбраться в Приморье – к Владивостокскому порту.

Пока сзади был надежный щит – Белая армия, «союзники» беспечно жили в Сибири в 1919 году, спекулируя, скупая ценности и грабя, плетя сети интриг, занимаясь тайными предательствами, жестоко расправляясь с сопротивлявшимся им сибиряками карательными экспедициями…

Теперь на их хвост наступил большевизм. В стремлении спастись и вывезти свои «трофеи» союзники перестали чем-либо стесняться. Предавали и продавали все и всех – и свои честь и достоинство, и Белую армию, и мирное население, и в своей собственной среде одни других. Этот период знаменуется цепью самых гнусных, отвратительных и уже не тайных, а открытых предательств. Перестали пропускаться по русской железной дороге поезда с русскими беженцами, ранеными и больными. Они тысячами гибли, замерзая в холодных вагонах поездов без паровозов. После Красноярска была предана и попала в руки красных Польская дивизия, составлявшая часть сил «союзников». Дошла очередь до главных сил союзнической армии – чехов.

Но они купили себе право двигаться дальше новым омерзительным предательством – выдачей адмирала Колчака, которому за несколько дней до этого гарантировали свою защиту. Продвигавшейся Белой армии ставился ряд преград и затруднений.