Великий Сибирский Ледяной поход

Когда весь вокзал уже был в наших руках, бой постепенно затихал и только со стороны Эгершельда слышна была редкая стрельба, к полковнику Рубцу, стоявшему посреди вокзальной площади, подошел бравый штабс-капитан в пальто мирного времени и доложил, что он прибыл в распоряжение полковника Рубца с одним офицером и 38 бойцами «Русского легиона во Франции». На это полковник Рубец ответил, что бой уже окончен, но так как в эти самые минуты опять послышались выстрелы со стороны Эгершельда, то полковник Рубец предложил штабс-капитану Ханкову (так звали вновь прибывшего) двинуться по железнодорожным путям на Эгершельд. Штабс-капитан Ханков со своим отрядом направился туда…

После этого прошло несколько минут. Мои юнкера наскочили на генерала Гайду, который, будучи ранен в ногу, переходил железнодорожные пути, направляясь, по-видимому, к американской казарме, в которую уже успел скрыться революционный подполковник Краковецкий[236]. Гайда был в расстегнутом генеральском пальто мирного времени с двумя Георгиями и лентой через плечо, но на пальто вместо погон у него были нашиты поперек плеч две бело-зеленые ленточки. На френче же, как говорили потом, у него имелись золотые генерал-лейтенантские погоны.

Двигаясь по путям, штабс-капитан Ханков заметил группу из столпившихся юнкеров. Он подошел к ней и, увидев Гайду, окруженного юнкерами, вмешался в это дело, приказав Гайду и его начальника штаба, подполковника Чечека, направить в штаб округа. Не вмешайся же Ханков – Гайду, вероятно, постигла бы участь наиболее рьяных его приверженцев, то есть он был бы расстрелян на месте захвата.

Утром 17 ноября обычный ход занятий в 1-м Артиллерийском училище был нарушен. Начальник училища, полковник Герцо-Виноградский[237], получив приказ о высылке части юнкеров его училища в район Владивостока, собрал батареи и вызвал желающих. Так как желающими оказались все юнкера обеих батарей, то полковник Герцо-Виноградский приказал комбату 1-й, подполковнику Теляковскому, сформировать сводный отряд от обеих батарей в 150 юнкеров.

С наступлением темноты этот отряд оказался на ст. Океанская, прибыв туда на товарном составе, шедшем из Никольска-Уссурийского по расписанию. Здесь отряд был остановлен, и совместно с всадниками отряда полковника Патейшвилли юнкера-артиллеристы несли охранную службу, арестовывая всех подозрительных.

Утром 19 ноября отряд подполковника Теляковского вернулся назад в Раздольное. Вместе с ним возвратились домой в училище и те юнкера, что в ночь на 17-е были сняты с поезда и участвовали в движении правительственного отряда на покинутые морскими стрелками казармы на Черной Речке.

Победители, побежденные и посредники

Весть о захвате в плен главаря восстания быстро распространилась среди нас. Я еще продолжал стоять посреди вокзальной площади, как ко мне подъехал автомобиль с огромным белым флагом, и из него вышли два офицера: один русский, другой чех.

Русский офицер доложил мне, что он прислан из штаба округа. Так как в это время к нам приближался полковник Рубец, то я указал офицерам на него как на старшего здесь начальника. Оба офицера одновременно стали докладывать полковнику Рубцу, что прибыли для прекращения излишнего кровопролития. В руках у них была записка приблизительно такого содержания: «Во избежание излишнего кровопролития приказываю борцам еще не сдавшимся прекратить борьбу». И далее следовала жирная подпись: «Генерал-лейтенант Гайда».

По-видимому, оба офицера были очень польщены выпавшей на них миссией и имели вид весьма самодовольный. Полковник Рубец, прочитав записку, сразу нахмурился и, приняв очень свирепый вид, обратился к чеху с вопросом: «Вы – гайдовец?» Сказано это было так холодно, что у обоих офицеров сразу настроение изменилось настолько, что теперь оба они представляли вид довольно жалкий.

Чех вытянулся, приложил руку к головному убору и с сильным чешским акцентом пролепетал: «Никак нет, господин полковник». Тогда полковник Рубец, повернувшись в сторону русского офицера, промолвил: «Так, вы – гайдовец?» И в свою очередь русский офицер, заикаясь, ответил: «Никак нет, господин полковник».

«Какими же судьбами в Ваших руках, господа, оказался этот приказ главаря восстания?»

Тут оба офицера стали докладывать, что Гайда в настоящее время находится в штабе округа и написал эту записку с разрешения генерала Розанова. Полковник Рубец развел руками и сказал: «Ничего не понимаю! Неужели начальник края, генерал Розанов, вместо того чтобы приказать немедленно расстрелять главного бунтаря, как мы расстреляли сотню его единомышленников, он, генерал Розанов, вступил в разговоры с главарем восстания! Ничего не понимаю! – Сделав паузу, полковник Рубец продолжал: – Господа, вы поздно прибыли, бой уже закончен, хотя там, на Эгершельде, все еще слышны редкие выстрелы. Идите туда».

Возмущенный до глубины души, полковник Рубец отошел от нас, группы офицеров, желая, по-видимому, наедине пережить свое возмущение против своего начальника, которого со вчерашнего дня он не только не уважал, но ненавидел.