Великий Сибирский Ледяной поход

Раздумывая, обсуждая свой последний визит, штаб-офицеры не заметили, как их машину остановил капитан Горно-Богоявленский. Он сообщил им, что начальник школы еще не уехал, а находится здесь, в гостинице «Версаль». Горно-Богоявленский сообщил, что Плешков знает о приезде в город штаб-офицеров и просит их приехать к нему. Штаб-офицеры не могли игнорировать своего начальника, хотя бы тот и находился сейчас в отпуску, и направились к нему в гостиницу «Версаль». Как потом оказалось, Плешков не решился ехать ввиду событий в Никольске-Уссурийском. Железнодорожное сообщение прервалось. Плешков тогда стал подумывать о том, как бы, переодевшись сербским офицером, проскользнуть с семьей мимо Никольска-Уссурийского в Харбин.

Выйдя из «Версаля», Плешков поздоровался со штаб-офицерами, сел в автомобиль и приказал шоферу ехать в гостиницу, где был школьный номер. Прибыв в номер, Плешков с расстроенным лицом обратился к штаб-офицерам. Он говорил в том духе, что ему, мол, известно, как приняли его отъезд офицеры, считая это бегством. Дальше он говорил, как все это ему неприятно, обидно, и опять повторил, что он старался делать всегда добро, а ему платили злом. Штаб-офицеры ответили ему, что, действительно, его отъезд произвел очень неблагоприятное впечатление на всех. Подполковник Охлопков довольно резко высказал свой взгляд. Плешков перебил его, сказав: чтобы покончить всякие слухи об его якобы бегстве, он поедет со штаб-офицерами на Русский остров, собрав офицеров, ознакомит их с создавшимся положением и объяснит им причину и цель своего отъезда. Что же касается объединения с гардемаринами и т. п., то завтра можно будет выслать квартирьеров в город и разместить Егерский 1-й батальон в Морских казармах, а 2-й и 3-й батальоны – в Коммерческом училище, оставив на Русском острове бывший мятежный батальон. Плешков сообщил штаб-офицерам, что с Китицыным он якобы раньше говорил и что завтра он, Плешков, будет у него и окончательно решит вопрос с переселением школы.

В то время как полковник Рубец с батальонными командирами объезжал начальствующих лиц в городе, у меня весь день 28 января прошел в передаче батальона полковнику Унтербергеру. Около полудня 28 января я надеялся получить от полковника Рубца приказание идти с ротой во Владивосток для ареста генерала Розанова. Я был уверен, что эта миссия выпадет на меня, так как из ротных командиров я единственный был посвящен в наш вчерашний заговор. Вместо ожидаемого приказания днем мы получили из города от полковника Рубца телефонограмму информационного характера, в которой сообщалось, что полковник Плешков в Харбин не выехал. Полковник Рубец приказывал к 5 часам вечера собраться всем офицерам штаба школы и 1-го батальона в офицерском собрании. На это собрание ротам командировать по два портупей-юнкера от каждой. Мне, на всякий случай, приказано было иметь связь с радиостанцией, что на канале, и туда же выслать двух портупей-юнкеров.

В 4 часа дня Унтербергер и я прошли ко мне на квартиру, дабы выпить чаю перед общим собранием. В это же время к моей квартире подъехал начальник радиостанции, капитан Дм. А. Плюцинский[244]. Приятна была встреча трех сослуживцев по Владивостокской крепостной саперной бригаде! В 5 часов вечера Плюцинский уехал к себе на станцию, а Унтербергер и я пошли в собрание, причем я, на всякий случай, сунул в карман себе бомбу Мильса.

С чувством неудовлетворения вышли «делегаты» школы из номера и все с полковником Плешковым поехали вместе обратно на Русский остров.

Уже смеркалось. Было холодно, и полковника Рубца беспокоила мысль об их слишком долгом отсутствии. Поэтому полковник Рубец обратился с просьбой к полковнику Плешкову сейчас же объехать батальоны, чтобы, появившись, тем самым рассеять сомнения у юнкеров и ободрить офицеров. Плешков согласился, но, когда автомобиль подъехал к собранию, Плешков переменил решение, сказав, что он сначала переговорит с офицерами, а затем на лошадях с полковником Рубцом и командирами батальонов он объедет расположение школы, так как в автомобиле какая-то порча. «Все это было ложью!» – восклицает полковник Рубец, касаясь сего предмета через несколько лет в одном из своих частных писем.

Полковник Рубец пытался уговорить своего начальника ехать сразу, придавая этому объезду большое значение, но Плешков пренебрег советом своего помощника и направился в офицерское собрание.

Все офицеры штаба и 1-го батальона были в сборе, и томительно тянулось время в ожидании возвращения трех штаб-офицеров из города. Был уже седьмой час. В собрание вошел взволнованный поручик Масленников и сообщил, что на 1-й батальон идут 2-й и 3-й батальоны. Офицеры заволновались. Одни требовали проверки сообщенных Масленниковым сведений; другие настаивали взяться немедленно за оружие. Среди общего шума возник вопрос: кто же старший из присутствующих? Раздались голоса: «Полковник Лифанов!»…