Великий Сибирский Ледяной поход

С утра и до вечера шли занятия. Всюду лилась залихватская боевая песня. На этих днях мы услышали странную для нас новость. Она не только удивила нас, но и поразила. Еврейское общество предложило атаману сформировать, на их собственные средства, Еврейский боевой батальон. Вот так история! Разрешение они получили и к формированию приступили. Откровенно говоря, мы к этому отнеслись весьма недоверчиво. Боялись предательства и провокации. В конце концов так и оказалось. Батальон был сформирован и отправлен в деревню Александровку, где и перебил своих же офицеров и перешел на сторону красных. А мне, с моим Офицерским отрядом, пришлось его ликвидировать. Был странный бой. С одной стороны предатели-евреи, а с другой, наступающей, – господа офицеры. Бой был очень короткий. Я нанес Еврейскому батальону сокрушающий удар, с обхватом обоих их флангов, и прижал их к озеру, где частями и переловили весь батальон. В начале боя они, видимо, страшно волновались. Об этом можно было судить по их беспорядочной стрельбе. Мои офицеры шли в атаку с папиросой во рту. Потери с нашей стороны были незначительны. После ликвидации Еврейского батальона мы снова вернулись в Читу и ожидали со дня на день перевооружения. Старые винтовки были сильно расстреляны. А кроме того, в отряде не сохранилось ни одного штыка.

В свободное от службы время я любил ходить на вокзал, где проходили чуть не ежечасно богатые составы поездов уезжающих «милых союзничков». И кого только там не было! Даже итальянские альпийские стрелки в их причудливых формах. Их стоянка в Сибири, как экспедиционных войск, была главным образом расположена по линии железной дороги. До сих пор я не могу себе представить, для какой же, в конце концов, цели они были присланы к нам. Помогать они нам не помогали, а только мешали и занимались сплошной провокацией. В боевом отношении эти союзные воинские части были ниже всякой критики. А вели они себя так вызывающе, что со стороны казалось, что не они гости на Русской территории, а мы, настоящие хозяева Русской Земли, находимся в гостях у них. Смотришь на эти блестящие проходящие поезда, и невольно напрашивается сам собою вопрос: «Господа Союзники! За что же это вы плюнули нам, Русским Патриотам, в нашу душу?!» Но посмотришь на самодовольные рожи упитанных офицеров и приходишь к заключению: не стоит и спрашивать – не поймут. Где им? Ведь они победители! Какая ирония! Победители на крови и предательстве Русского народа.

Шел апрель месяц, и наступал великий для нас Праздник Святой Пасхи. Перед заутреней все господа офицеры роты почистились и надели все лучшее, что у них было. Заботами начальника хозяйственной части отряда были приготовлены пасхальные столы. Все было готово, чтобы встретить этот Святой Праздник так, как его встречала наша Святая Русь. Кроме дежурного взвода, вся рота пошла в церковь. За несколько минут до моего выхода из помещения я был вызван к телефону. Говорит начальник штаба Волжской бригады, Генерального штаба полковник Попов. По приказанию начальника бригады моя рота должна быть в полной боевой готовности. Тревога. Забыты пасхальные столы. Спешно разбираются винтовки, и с шумом выкатываются пулеметы. Стройно, попарно спускается рота на улицу. Стояла дивная пред-пасхальная ночь. Отряд выстраивался лицом к противнику и спокойно дожидался дальнейшего приказания. В штабе бригады я узнал подробности всех событий, которые произошли за несколько часов.

Красная армия, под командой товарища Блюхера, всей своей массой обрушилась на наш фронт. Части атамана Семенова не выдержали удара и отходят по всему фронту. Красными уже занята деревня Трех-Озерная, находящаяся в 10–12 верстах от Читы. Волжской бригаде дана боевая задача – выбить противника из деревни Трех-Озерной. Мой отряд идет в авангарде. Японская Императорская армия также принимает участие в этой боевой операции. Посмотрел на часы: было ровно 12 часов ночи. Подаю команду: «Господа офицеры, на молитву. Шапки долой». Проходит минута тишины. Снова команда: «Накройсь». И я поздравляю роту: «Христос Воскресе!» Братские поцелуи, и рота, свернувшись в походную колонну, с лихой каппелевской боевой песнью:

С нами Каппель, сын России,
С нами славный Вождь всегда…

отчетливо проходила улицы города Читы. Кончился отдых. Снова для нас настала боевая пора.

Не доходя 3–4 версты до деревни Трех-Озерной, я вошел в огневую связь с передовыми отрядами красных. Развернувшись, мы пошли в атаку и, легко сбив противника, начали теснить его к деревне. Мой отряд, по диспозиции, шел в лобовой удар. Справа шла наша Волжская бригада, а правее ее шли части японской армии, говорят, в составе дивизии, а может быть, только полка: у этих самураев точно узнать ничего нельзя. Слева от меня – Оренбургская казачья бригада, 1-й Забайкальский полк, а еще левее – снова японская армия – ее конные части.