Великий Ван

Много поросят и молодых свиней выхвачено из стада. Много питомцев недосчитывает старый вожак, Рваное Ухо. Трудно ему одному справиться с большим, непокорным, разновозрастным обществом. Везде он должен поспеть вовремя. Всюду нужен свой глаз, не то беда грозит со всех сторон. Много врагов у добродушных чадолюбивых толстокожих. Всякий старается полакомиться свининкой! Нелегкая задача выпала на долю старого кабана! Тяжкие пришли времена! А тут еще свои же мешают ему охранять спокойствие стада. Молодые кабаны, достигшие полного роста, чувствуя свою силу, задирают его, старика, и отказываются ему подчиняться! Пора бы уж уйти ему на покой и поселиться где-нибудь в уединенном глухом распадке, подальше от житейских бурь и треволнений. Несколько раз уже порывался старый вожак уйти от стада и даже поселиться от него отдельно на соседнем хребте, но каждый раз осиротевшее стадо, предводимое старой бездетной свиньей, находило его, и сердце старого вождя таяло и смягчалось, и снова становился он во главе родного стада.

Так проходили дни и беспокойные ночи и кабан Рваное Ухо, изнемогая от усталости, водил свою хрюкающую ораву по горам и лесам и охранял ее от всяких нападений.

Яркое зимнее солнце перевалило за полдень. Белая искристая пелена снега горела под его горячими лучами и слепила глаза. По склону хребта разбрелось все стадо и отдыхало, нежась под живительными лучами. После сытного обеда из жирных желудей, крепкий сон одолел толстокожих.

Взрослые кабаны и свиньи, устроив себе логова из ветвей; орешника и дуба, лежали на боку, похрюкивая во сне, испытывая блаженство безмятежного отдыха и покоя.

Они были уверены, что старый вожак, патриарх стада, не спит и зорко смотрит по сторонам, готовый подать сигнал тревоги при малейшей опасности. Невозмутимая тишина нарушалась только изредка визгом поросят, устраивавших свои неугомонные игры и беготню возле матерей, спавших на своих таежных тюфяках безмятежным сном.

Рваное Ухо долго жил на белом свете и знает по опыту, что мирная тишина эта чревата опасностями. Доверять ей нельзя! Надо принять меры предосторожности и стать против ветра!

Длинное рыло вожака вытянулось и широкие ноздри его втянули струю воздуха.

Опасности нет, но среди других запахов леса он почуял какой-то подозрительный, едва уловимый запах хищного зверя. В нем ощущались признаки разлагающейся крови и аммиака – это запах, присущий всем хищникам кошачьей породы. Старый кабан отлично разбирался во всех этих запахах и для проверки своих ощущений отправился в ту сторону, откуда тянуло враждебным духом.

Выйдя на бугор, откуда открывался широкий обзор на склоны обоих хребтов и на всю падь, Рваное Ухо стал прислушиваться. Одно ухо у него висело клочьями, и он плохо им слышал, но другое несло двойную работу и улавливало малейший звук.

Услышав крик сорок и соек, вожак решил, что опасность близка, а потому он поднял стадо на ноги, издав условный сигнал тревоги.

Громко фыркая и топая ногами, он давал знать всему стаду, что надо приготовиться, как бы говоря: «Будь готов!»

Все толстокожие замерли в ожидании; даже беззаботные поросята застыли в тех позах, в каких застал их сигнал тревоги.

Все знали, что старый вожак не ошибается, что опасность действительна; но никто не знал степень опасности и откуда она грозит. Стадо доверяло своему вожаку и ожидало его распоряжений.

Прошло несколько томительных мгновений.

Рваное Ухо уловил подозрительный шорох и шелест дубовых кустов и вперил туда свой взор.

Там, в кустах, извиваясь как змеи, ползли две тёмно-бурые длинные фигуры, направляясь к крайней свинье с поросятами. До них оставалось еще шагов сорок. Это были молодые тигры.

Медлить нельзя. Надо действовать.

В морозном воздухе раздался второй сигнал тревоги и все стадо, как один, сорвалось с места и ринулось в сторону, вверх по косогору, на хребет.

Как по мановению волшебного жезла исчезло все стадо. Не прошло и двух секунд, как на месте лежек не осталось ни одного толстокожего, только Рваное ухо, отступая последним, медленно и с достоинством шел за своим стадом, по временам останавливаясь и оглядываясь назад, где остались неудачные охотники, молодая чета тигров, неопытных в охоте на кабанов, предводительствуемых старым вожаком.

Убедившись, что кабаны ушли, тигры вышли из своей засады и обходили лежки, еще теплые и пахнущие ускользнувшей добычей. Вид у хищников был смущенный, они старались не смотреть друг на друга, скрывая досаду и нервно поводя длинными пушистыми хвостами.

По кустам и деревьям перепархивали болтливые сороки и трещали на своем тарабарском языке без умолку.

Они издевались над неопытностью молодых хищников, не оправдавших их надежд и лишивших их вкусного обеда из жирной и сочной свининки.