Великое кочевье

Каждую минуту появлялись новые всадники. Одни расседлывали лошадей и отпускали на луг, другие привязывали к коновязям.

Сапог на короткое время выходил из круга и шептал Ногону:

- Новеньким принеси кабак-араки*. Да побольше. Я хочу осень превратить в весну.

[Кабак-арака - водка.]

Неподалеку горели костры. В котлах варилось жирное мясо.

Вскоре больше половины неба закрылось черной шубой хмурых облаков. Луна нырнула туда, будто пряталась от холодного ветра.

Сапог, раскачивая круг, запел:

Будет ли расти зеленая пихта,

Если у нее обрежут сучья?

Будет ли стоять крепкий человек,

Если у него из-под ног выдернут землю?

Подхватывали вяло. Не было той бодрости, которую хотел бы видеть Сапог. Он снова подозвал Ногона и послал его за водкой.

- Костры разведите рядом.

Распорядился и опять запел, повышая голос:

Подсеченное дерево

На корню засыхает,

Разоренный человек

Позора не вынесет.

Голосов все меньше и меньше, шаг стал вялым, движения недружными. Почему водка не разожгла в молодежи веселья? Может быть, потому, что неприятная погода, темная ночь и острый ветер? Сапог крикнул:

- Чаптыган! Угощай гостей мясом!

В это время послышался тонкий, высокий голос:

Разве жил бы старый волк,

Если б он не драл баранов?

Смелые голоса подхватили песню:

Разве в лесу выросло бы дерево,

Если бы оно не душило молодые побеги?

Сапог остановился, крикнув:

- Кто поет песни грусти? Кому они нужны? Давайте веселиться! У меня много кабак-араки, много мяса варится в котлах.

Изредка из темноты прилетали крупные снежинки.

Тот же голос дерзко выводил:

Серого волка убьем

Бараны будут целы;

Старое дерево срубим

Молодые побеги вздохнут легко.

Сапог фыркнул и бросился к запевале. Узнав в нем Тохну, рявкнул:

- Замолчи! - И, топая ногами, прохрипел: - Я твоего отца в молодости от голода спас, на коня посадил, а ты на меня лаешь.

- Чем плохая песня? - нарочито наивным тоном спросил парень. - Ты говорил, что волков надо бить, по два барана за убитого волка давал.

Все остановились, прислушиваясь.

Сапог не мог вынести оскорбления. Какой-то мальчишка называет его на "ты" и насмехается!

- Уходи со своими собачьими песнями! - прохрипел он, задыхаясь, и потряс кулаками.

- Из ойына прогонять нельзя, - смело возразил парень.

Чаптыган подошел к Тохне сзади, схватил его за воротник и поволок.

- Ребята, бьют! - крикнул парень.

Откуда-то сразу взялись палки и камни. Началась свалка. Трудно было разобрать, кто против кого, и потому первое время сторонники Сапога бездействовали. Недалеко от костров били Чаптыгана. Кто-то перевернул котлы, и они укатились к реке. Костры быстро угасали. Темнота овладевала лугом.

- Вот тебе за песни против нашей власти! Вот! - приговаривал Тохна.

Сапог бежал на крик сына с десятком надежных людей.

Тохна и его товарищи бросили Чаптыгана и схватили по головешке.

Ветер, словно горстями, кидал пушистый снег. Начиналась первая метель.

6

Борлай Токушев приехал в Агаш, чтобы пригласить кого-нибудь из русских колхозников, хороших пахарей, на продолжительную работу в артель "Светает".

Копосов одобрил его мысль, но тотчас же задумчиво свел брови к переносью.

- На большое дело, дорогой мой, надо искать добровольца, да такого, чтобы у него на этой работе душа горела.

Ответ для Борлая был неожиданным. Он думал, что Копосов сразу скажет, кто из членов партии поедет к ним, и теперь встревожился: удастся ли найти добровольца? Ведь для русского человека, не привыкшего к юрте, на первых порах жизнь будет не легкой. Придется по-охотничьи спать у костра, привыкать к мясу да молоку без хлеба, а самому терпеливо учить делать хомуты и телеги, вилы и грабли, строить избушки и запрягать лошадей, пахать землю и убирать хлеб - всему-всему учить. Где взять такого человека?

- Найдем, - уверенно сказал Копосов. - Партия, дорогой мой, всегда находит нужных людей для любого дела.

Он сам поехал с Борлаем в "Искру". Там только что открылось заседание правления. На широких скамьях возле стен сидели белобородые старики и безусые комсомольцы, пожилые женщины с серьгами в ушах и девушки с яркими лентами в косах, бывшие партизаны в гимнастерках и охотники в брюках из косульей кожи, природные пахари и мастера, у которых никакое ремесло не валилось из рук. Это были отборные люди, глубоко преданные коллективному труду. Еще в 1921 году они вступили в первую в аймаке коммуну и с тех пор, невзирая на кулацкие вылазки и неурядицы в труде, стойко держались друг за друга. В первые годы мужчины пахали землю, держа винтовки за плечами, а женщины с детьми не раз уходили от нападавших бандитов и угоняли скот в неприступные каменные щели. Среди коммунаров, собравшихся на заседание, Токушев заметил огненную бороду Миликея Охлупнева и, сняв шапку, поклонился ему. Тот ответил поклоном. И оттого, что здесь оказался знакомый человек, на душе у Борлая стало спокойнее.

Копосов прошел за стол, сел рядом с председателем "Искры" Евграфом Черепухиным и что-то шепнул ему. Черепухин в ответ кивнул головой; поднявшись, пригласил Токушева за стол и поставил для него стул рядом с собой.