Великое кочевье

Борлай кинул прощупывающий взгляд.

- Ты пойдешь к нам? Жеребца породистого дадут.

Таланкеленг, засунув руку под шубу, почесывал бок.

- Не знаю... думать надо.

- А Сапог у тебя был? - строго спросил Борлай и, теряя терпение, стал набивать трубку табаком.

Вошли соседи. Недоуменно осмотрев аил, усаживались на голую землю и о носки косульих кисов выбивали пепел из трубок, наполняли их и прикуривали от головешек. Пришел Суртаев и незаметно опустился на землю возле двери.

Таланкеленг подвигал головешки в огонь.

- Большой Человек проходил мимо... В свое товарищество звал.

- И ты, конечно, записался?

Почувствовав на себе острый взгляд Борлая, Таланкеленг растерянно ответил:

- Нет... пока только говорил.

Вошли еще двое. Вспомнив заповеди гостеприимства, хозяин схватился за трубку, чтобы угостить соседей, которые неизвестно зачем пожаловали в такую позднюю пору.

Борлай гневно прикрикнул на него:

- Врешь ты все. Я знаю, что ты записался. На твоей поганой голове выросли уши бая, а на туловище - байские руки. Кто каждое наше слово к Сапогу тащил? Ты. Кто здесь наши аилы разламывал? Кто напугать хотел? Ты.

- В гости пришел, а начал ругаться, - обиделся Таланкеленг.

- Я к таким бессовестным в гости не хожу, - гремел Борлай. - Ты байский вонючий хвост. Мы тебе близ нашего кочевья проехать не дадим, а не то что жить здесь.

Соседи неловко переглянулись.

Все еще стараясь сохранить спокойствие, Таланкеленг взял головешку и стал прикуривать. Головешка описывала мелкие круги. Все опасались, что он вот-вот обожжется. В аиле даже запахло подпаленными усами.

Закурив, он сказал:

- Я - брат ваш. Я могу...

Борлай перебил его:

- Ты лезешь в братья к Сапогу, кровожадному волку. Из какой трубки, щенок, куришь?

Он выхватил трубку из зубов Таланкеленга, вторую снова достал из-за своего голенища и обе положил на руки, простертые к народу:

- Смотрите все. Одна трубка - его. Вторую я нашел у развороченных аилов. Помните? Тоже его.

Трубки пошли по рукам. Все сравнивали елочки на поясках из красной меди.

- Один и тот же человек делал обе трубки, - с полной уверенностью сказал Сенюш Курбаев.

- Да, рисунок такой же.

- Одним ножом резаны. На ноже была щербинка, - поддержали обличителя такие же бедняки, как Сенюш.

Таланкеленг смотрел в огонь, и его острые плечи подергивались.

Байрым потребовал:

- Дай сюда нож. Мы посмотрим. Проверим.

- А-а-а, вам нужен мой нож! - взревел Таланкеленг и, вскочив на ноги, схватился за ножны.

Утишка видел, что все на стороне Борлая, и тоже вскочил. С размаху он опустил на плечо Таланкеленга тяжелую руку и толкнул его на землю.

- Сиди, лягушонок!

В это время Байрым оторвал ножны с ножом от опояски Таланкеленга.

- Не прыгай! - кричал Утишка, грозя кулаком. - Весь аил разнесем.

- Не трогайте, - прикрикнул Борлай. - Мы его в милицию отвезем.

Таланкеленг испуганно взглянул на него.

- Не надо в милицию. Не надо. Я не виноват, ничего худого вам не делал.

- Сначала нужно разобраться, - сказал Айдаш. - Трубок с таким рисунком на Алтае много. А на ноже зазубрина оттого, что Таланкеленг рубил бараньи кости. Кто не рубит их? Вот поглядите мой нож...

Борлай покосился на Айдаша. Не вовремя такой разговор. Видать, он пожалел Таланкеленга: дескать, запутался человек в байских тенетах, как соболь в сетях. У него, Борлая, сердце тоже не без жалости, но ему хочется, чтобы Таланкеленг поскорее понял свою ошибку, признался в ней и разорвал бы байские тенета.

Той порой выдвинулся вперед Байрым и потребовал:

- Уходи отсюда. Чтобы к утру место было чисто.

Суртаев встал, готовый в случае надобности вмешаться и остановить своих рассвирепевших друзей. Но такой надобности пока не было. Наоборот, прислушиваясь к каждому слову Токушевых, он радовался за них. Выросли они и закалились в борьбе. На таких можно положиться. Если трубка и не будет уликой, Таланкеленга полезно припугнуть.

И Суртаев заговорил о хитрых уловках бая, пытавшегося обманом и запугиваниями склонить народ на свою сторону.

Таланкеленг выпрямился и потряс головой.

- Большой Человек ничего худого мне не говорил. Не говорил.

- Эх ты! Заяц! - прикрикнул Борлай. - Испугался бая.

- А бояться нечего, - продолжал Суртаев. - По-русски говорят: "Не так страшен черт, как его малюют". Не так силен бай, как некоторым кажется на первый взгляд. Сила у нас, у партии, у бедноты.

Долго еще шумели сородичи, обсуждая поступок Таланкеленга, но так и не пришли ни к какому решению.

Суртаев сказал:

- Вот что, друзья, завтра я поеду по делам в Агаш. Таланкеленга возьму с собой, там разберемся в его делах.

5

Пала пушистая пороша. Всюду следы зверей - узор замысловатый. Мышка прошла - ровно косичку из снега сплела. Заяц на полянках нашлепал печатей. Конь пробежал по снежному полю - будто прострочил его.

За лошадью Ярманки, возвращавшегося домой через леса и каменные кряжи, тянулась бесконечная цепочка следов. Ветвистые рога куранов, привязанных поверх сумин, постукивали о голые лиственницы, сбивали белые рукавички с мохнатых лап сонно поникшего кедрача.