«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г.

4‑й батальон также подвергся атаке, но благодаря решительным и тактически грамотным действиям своего командира, контратаковал своими резервными ротами. Батальон не только восстановил свое положение, но и овладел частью окопов 3‑го батальона.

Командир 4‑го батальона лейб-гвардии Финляндского полка штабс-капитан А.Ф. Моллер вспоминал о завязке боя: «Как мне… сознался по телефону командир нашей батареи… снарядов настолько мало, что приказано стрелять нашей артиллерии лишь в нужную минуту и только по близким целям… все внимание ротных командиров я обратил на возможно лучшую маскировку окопов и щелей… Не успели роты еще пообедать, как противник стал вести интенсивную пристрелку по деревне, сразу же несколькими очередями зажегши ближайшие к моему наблюдательному пункту и участку 16‑й роты халупы. Крытые соломой, они вспыхнули как факелы и, развивши невероятную жару, запалили и все соседние с ними строения. Через несколько минут это было море сплошного огня… Артиллерия противника, не прекращая вести интенсивный огонь по д. Кулик, уже гвоздила тяжелой по «мнимому месту» батальонного резерва, да так – что целые деревья дыбом взлетали там выше леса… Противник не только не умолкал, но теперь его артиллерия била буквально барабанным огнем – так, что от этого звука и сотрясения разрывов становилась тяжелой голова и где-то долбило в затылке».

Другой очевидец писал: «… часов с 10 противник начал обстрел наших позиций по всему фронту легкой и тяжелой артиллерией. Постепенно усиливаясь, канонада вскоре превратилась в сплошной грохот, в котором трудно было различить отдельные выстрелы. С моего наблюдательного пункта видно было, как тяжелые немецкие чемоданы вздымали огромные фонтаны земли и валили деревья в лесу. Связь с передовыми батальонами постоянно прерывалась, пока не удавалось восстановить ее героическими усилиями молодцов телефонистов. Из батальонов стали поступать донесения о потерях и сильных разрушениях; на перевязочный пункт прибывали в большом числе раненые».

После артиллерийской подготовки, причинившей гвардейцам чувствительные потери, в 14 часов началась атака германской пехоты: «…на пригорке перед окопами батальона появились каски, сначала редкие, а затем все гуще и гуще. Затрещали пулеметы и забил характерным звуком пулевой дождь. Ему ответили резким звуком пулеметы 13‑й роты и заклокотал ружейный огонь». Огонь русских пулеметов явился ключевым фактором, позволившим отразить натиск противника, уже вклинившего в расположение финляндцев.

А.Ф. Моллер так передавал накал боя: «Пулемет, пулемет!. Где пулемет?! – кричал я… Стрелять из пулемета! Понял?!»… побежал вдоль окопа и велел вытаскивать пулемет. Солдаты 13‑й (роты. – А.О.) уже палили по густым цепям немцев, шедших, бежавших и валивших на фланге леса и окопы 15‑й. Подпрапорщик Великопольский с пулеметчиками 13‑й роты спешно вытаскивали пулемет на траверс окопа, и он уже застрочил, через головы правофлангового окопа 13‑й, по окопам 15‑й… «Где другой, другой пулемет?» – кричал я, надрываясь… Оказалось, он не действует, так как был завален. Но отлегало от сердца, т. к. взятые обстрелом вдоль, окопы 15‑й роты стали очищаться выскакивающими и бросающимися целыми группами назад немцами, и по ним вдруг, правда с задержками и перебоями, заработал и второй пулемет 13‑й роты». Контратака русских пехотинцев решила успех боя: «Выскочив из полосы дыма, я увидел, как передовые цепи 16‑й уже вбегали по… склону к лесу, и немцы, вскакивая, отстреливаясь и мечась между деревьями, убегали в лес… неприятель густо стал мелькать между деревьев и, отбегая вдоль опушки, повалил массой назад. Люди 16‑й, кто стоя, кто лежа, кто с колена, остановившись на склоне оврага, палили во всю по ним, через головы своих… Наконец, махая левой рукой и подойдя к опушке, мне удалось прекратить стрельбу и приказать подтянуться всем к лесу и окапываться… Я обходил окапывающихся и благодарил за лихую атаку. Потерь все же было не мало, и на всем склоне, то тут, то там лежали убитые и раненые. Зато опушка леса была почти вся завалена трупами и тяжело ранеными немцами – прусскими гвардейцами!».