Великороссия: жизненный путь

Это было сущее восстание Царя против Церкви, небывалый и страшный раскол между властью государственной и духовной. Много тайных безчинств и зверств своего Государя народ не знал. Большей частью были известны безчинства опричников. Но расправа над всеми любимым Митрополитом Филиппом была достаточным злодеянием, чтобы в народе сильно поколебалось отношение и доверие к Царю. Ему стали нужны крупные «изменные дела» и видимость их правосудного разрешения. В 1569 г., наконец, дошла очередь до князя Владимира Андреевича Старицкого, из-за коего уже пострадало очень много мнимых сторонников возведения его на Престол. Князя Владимира, заведомо подстроенным лжесвидетельством обвинили в том, что он хотел отравить Государя. Тогда сам Царь принудил своего двоюродного брата, возненавиденного за то, что любим был народом, его жену и детей выпить яд, что они и сделали, не желая смерти от рук палачей. Дождавшись, когда они умерли, Царь пригласил их боярынь, служанок и сказал, что хотя они и служили злодеям, но он, Государь, дарит им жизнь. Неожиданным был ответ: «Мы не хотим твоего милосердия, зверь кровожадный! Растерзай нас. Гнушаясь тобою, презираем жизнь и муки!» Смелых служанок раздели донага и расстреляли из пищалей, «Дело» князя Владимира оборачивалось против Царя; народ любил и оплакивал погибшего, не стесняясь даже опричников.

И тогда был замыслен ужасный погром Новгорода и его земель. Некий бродяга с Волыни именем Пётр, наказанный новгородцами, желал отомстить. Об этом узнали опричники и сказали, что нужно сделать. Пётр написал грамоту польскому королю о том, что архиепископ Пимен, духовенство, чиновники и народ Новгорода предаются Литве. Подписи архиерея и прочих были искусно подделаны. Грамоту Пётр спрятал за иконой в Софийском соборе. Дальше всё уже шло, как по маслу! Донос. Проверка. Грамота при свидетелях найдена. В декабре 1569 г. Царь с Царевичем Иваном, со всем Двором и Опричным войском двинулся из Москвы на Новгород. Погром начинался с Твери. От неё начиная, ехали уже с обнажёнными мечами, не влагая их в ножны. Повсюду полились потоки крови. Новгород обложили крепкими заставами, чтобы никто не смог убежать. 2 января 1570 г. войска вошли в город. Сначала опечатали все дома, все лавки, учреждения, забрали на правёж всех священников и монахов, выбивая из каждого по 20 рублей. 6 января в великий праздник Крещения Господня Царь с Царевичем появились в Новгороде, отстояли Литургию в Софийском соборе, усердно молились, пошли на обед к архиепископу. И там Царь своим странным криком дал знак опричникам. Начался всеобщий грабёж и погром. Взяли все драгоценности архиерейского дома, Софийского храма, всех церквей и монастырей. Всех монахов и священников убили. Многих горожан убивали на месте. Иных влачили на «суд» Царю и Царевичу, по 500-600 и более человек ежедневно. Всех умерщвляли. Хватали семьи новгородцев, независимо от их положения и богатства, свозили к Волхову, там связывали мужей с жёнами, матерей с грудными детьми и бросали в реку. По Волхову в лодках плавали опричники и добивали копьями тех, кому удавалось всплывать. Все дома, амбары и лавки Новгорода приказано было разграбить. В те дни погибло около 60 тысяч человек. Некоторых смущает, что Царь записал в своём поминаннике об упокоении 1505 убиенных новгородцев. Но это могли быть только те, кого зарубил или предал на смерть лично сам Иван IV. Все очевидцы говорят о десятках тысяч казнённых. Отряды опричников были посланы в Пятины Новгорода за 200-250 вёрст с указом всё и всех грабить и разорять! Ограблены были все церкви и монастыри этой богатой и славной земли. Архиепископа Пимена, опозорив, отвезли под стражей в Москву, где потом заточили.

В понедельник второй седмицы Великого поста 12 февраля Царь утолил жажду крови и гнева. Созвал уцелевших, милостиво даровал им жизнь, оставив им наместником князя Петра Даниловича Пронского. Затем богатейший обоз со всем награбленным отправили в Москву, а Царь поехал во Псков. До смерти испуганные псковичи, ожидая, что с ними будет, как с новгородцами, изъявили в умилительных видах полное своё послушание Царю и покорность воле его. Царь пожелал повидаться с монахом Николой Салосом, юродивым Христа ради, который не убоялся обличить Царя в жестокостях и святотатстве и велел по-доброму убраться из Пскова, подтвердив свое слово предсказанием гибели Царского коня. Любимый аргамак Ивана Ужасного в самом деле неожиданно сдох, и Царь не тронул города, ограничившись тем, что забрал все драгоценности храмов.