Вельтаншаунг. Уровень первый (СИ)

Ударившись плечом о стену, я вдруг ясно понял, что меня выдал скрип механизмов. Нацисты всполошились и спустились вниз на канатах. Что ж, это логично. Так и должно быть в реальной жизни. Это ведь не опиумный сон. Наверное…

И то, что немцы не всегда сбегались на шум стрельбы или грохот взрывов еще не говорит о том, что нацистами управляет какая-то сила.

Если врагов ведут бесы, то меня – ангелы? Или, тоже, –демоны, но другие, враждебные Германии?

Я еще раза три припечатался к выступам стен, слава богу, телом, не головой, и рухнул в стог сена. Продуманные эти фашисты. Соломки подстелили, видимо знали, где упадут.

Я выкарабкался из стога. Что дальше? Ни фонаря, ни спичек. Да, глаза попривыкли к полумраку, очертания стен видны в серой пелене, но что толку? Я замурован в овальной комнатушке!

Скелетов не видать, значит, есть он, тайный выход!

Я кинулся простукивать стены. Где же рычаг или кнопка?

Сверху раздался шелест. Так, наверное, змея спускалась по шнурку в «Пестрой ленте» Конан Дойля. Меня охватила паника. Я мгновенно взмок, даже ладони стали мокрыми. И противно заболела голова.

Выход есть! Его не может не быть!

Шелест скользящих по лестнице бойцов приближался. Можно расстрелять их, но не факт, что в этом сером полумраке я попаду во врагов. А если и собью одного, другого, то будет еще хуже: трупы-то падут на меня. А такая туша, да еще летящая с высоты – совсем не подарок!

И тут под ладонями дрогнули стены. Я верил, я знал, что тут непременно есть тайный коридор!

Дверь на этот раз открылась бесшумно. Блок стены отъехал в сторону, образуя проход.

Я шагнул в эту нишу и замер.

Слышно было, как первый нацист спрыгнул на дно колодца. Я открыл огонь. Приземлившийся согнулся и рухнул там, где стоял. Теперь можно расстреливать и тех, кто на верху – от падения мертвецов меня надежно прикрывала ниша.

Немцы сыпались сверху, как переспелые яблоки. Я опустошил «магазин», полез в вещмешок и с ужасом осознал, что запас патронов иссяк. Я уже хотел шагнуть к мертвецам, чтобы отобрать автоматы, но сверху раздался дебильный крик: «Обономат!» Вопль подхватил другой эсесовец: «Сопромат!»

Я не был уверен, что это немецкий язык. Это была все та же колдовская терминология, которая слышалась мне, когда я терял сознание и видел галлюцинации.

Неужели нечисть может приходить не только во снах?

Я понял, что сейчас произойдет и метнулся вглубь ниши, рванул на себя дубовую дверь и оказался в освещенном синем коридоре. Такой отделки в этом замке я еще не видел. Плитка стен светилась изнутри, что казалось невероятным. Я слышал тихий шелест лопастей вентилятора: воздух здесь был чистым, лесным. У меня даже дух захватило.

Едва я захлопнул за собой дверь, как позади меня все сотряслось от взрыва. С потолка посыпалась штукатурка.

В колодце, из которого я только что выскочил, громыхнуло снова и снова. Видимо, преследователи сменили тактику и, ожесточенные потерей своих бойцов глушили меня, как рыбу в озере. Они не могли не понимать, что меня уже должно было разорвать на части. Даже интересно, почему их офицеры изменили приказ? Вдруг на них самих что-то напало и им приходится в спешке отступать, вот и не хочется оставлять меня в живых?

В любом случае, как бы там ни было – назад пути нет.

Локация: синий коридор

После третьего взрыва в колодце, от которого меня надежно защищала дубовая дверь, в глубине синего коридора, где-то за поворотом, взревел охранник: «Кто?»

«Конь в пальто!» – подумал я, доставая из сапога армейский нож. Бежать от часового, подставляя ему спину – верная смерть. Выскочить из-за угла первым с кинжалом – безумие, но мое преимущество будет в неожиданности.

И я помчался по коридору к повороту. Тем более там был оборудован противопожарный щит. Я видел совковую лопату, огнетушитель, ящик с песком. Только бы добежать первым!

Мы приблизились к разделявшему нас углу одновременно:

– Стой! Стрелять буду! – крикнул солдат в полевой форме вермахта.

Именно эта секундная заминка и спасла мне жизнь. Я кинулся немцу под ноги, сбивая его, роняя на себя. Ошеломленный солдат ничего не понял.

Автоматная трель немца вспорола кафель, раскрошила несколько плиток, что с грохотом упали вниз. Я ударил ножом врагу в живот. Фашист ойкнул, обмяк, но автомат продолжал дырявить стену. Сбросив с себя мертвеца, я вскочил, сорвал со щитка лопату и – вовремя.

Из-за угла выскочил еще один немец с перекошенным от злости красным лицом:

– Ах ты, с-с-соплежуй! – вскрикнул фриц и пальнул в меня из пистолетика. Автомата у врага не оказалось.

Конечно, убойная сила «Вальтера» на близком расстоянии смертельна, если у стрелка руки из правильного места растут. На мое счастье этот немец оказался тем еще снайпером: он попал в люстру, сбил ее, и за моей спиной раздался грохот битого стекла.

Я с размаха удалил врага лопатой по лицу. Увернуться он не успел. Блямс! – и передо мной стоял фриц со свернутым влево носом. Он так мило улыбался, как будто был вечным постояльцем сумасшедшего дома. Убивать его стало жалко, и я лишь оглушил его черенком по затылку.