Вендари. Книга первая

– Единственное, что меня сводит с ума – это тени и эти твари! – отмахнулся от нее Оливер, но таблетки убрал в карман. После он будет их принимать горстями. Безумие и уродство подберутся к нему, схватят за горло, но все это будет лишь недели спустя. Сейчас подросток-монстр набирается сил, разрывает веревки. Биатрис кричит, прячется за спиной Оливера. Глаза подростка горят голодом. Оливер целится ему в голову, но не стреляет. Он знает, что пули причинят боль этой твари, но не заберут жизнь. Он знает и знает подросток-монстр. Он ходит кругами, пытаясь подобраться к своим жертвам так, чтобы избежать пуль. Его страх рождает тени, которые еще не подчиняются своему хозяину. Они голодны, и они ищут пищу. – Беги! – говорит Оливер своей бывшей жене. Но тени уже нашли себе жертву. Они пожирают того, кто дал им жизнь. Пожирают подростка, не найдя себе другой более сочной пищи. Мальчик кричит, но тьма уже поглотила его ноги. Он не может бежать. Только ползти. Сцена холодит кровь. Оливеру кажется, что он сходит с ума. Биатрис отвернулась и не смотрит. – Нужно убираться отсюда, – приходит в себя Оливер. Они медленно уходят прочь. Подросток уже не кричит. Тени покончили с ним, ищут новую жертву. Оливер и Биатрис садятся в машину. Двигатель гудит, унося их из этого проклятого леса.

– Теперь тени будут охотиться за мной? – спрашивает Биатрис.

– Нет, – говорит Оливер. – Не думаю.

– Лучше бы ты оказался прав, – шипит Биатрис, обвиняя Оливера, как и прежде, когда они еще жили вместе, во всех смертных грехах. Он молчит, не замечая упреков. Машина прыгает на ухабах, выскакивает на дорогу и мчится к резервации, где работает Биатрис, чтобы она могла провести анализы крови мальчика-монстра. – Это будет не быстро, – предупреждает она. Оливер кивает, смотрит на высокие стены огражденной резервации. Скоро он сам окажется здесь. Очень скоро. Но это совершенно не беспокоит его. Он видел смерть. Он знает смерть. И он уже не может страшиться ее, как прежде. Тем более что уродство это еще не смерть. Нет.

– Позвони мне, когда закончишь, – просит Оливер жену. Теперь вернуться к комплексу «Зеленый мир» и ждать, ждать, ждать… Но Биатрис не позвонит. Она заберет Лору и уедет из города. Оливер найдет лишь пустой дом. Даже дантист Дуэйн Андерсон и тот уедет с ними, сбежит. Оливер будет стоять в гостиной опустевшего дома и чувствовать, как вирус искривляет его кости, превращает в монстра. Он словно только сейчас понял, что потерял семью. Не тогда, когда он отвернулся от нее. Нет. И не когда в постели Биатрис оказался другой мужчина. Это произошло сейчас, здесь. Произошло, когда опустел дом, в котором они жили. Все закончилось. От семьи остались лишь разбросанные вещи и полный выпивки бар. Оливер сделал себе выпить и постарался забыться, не думать, не вспоминать. Но чем больше он пил, тем больше становилось воспоминаний. Прошлое словно издевалось над ним. Он слышал голоса, слышал смех Лоры. Той Лоры, у которой еще не выпали молочные зубы. Она бегала по квартире и что-то кричала. Он пытался ее поймать, взять на руки, но она ускользала от него, как ускользала реальность.

Оливер не знал сколько дней провел в подобном состоянии. Дни. Недели. Жена и дочь бежали в спешке, оставив заполненный продуктами холодильник. Оливер опустошил его. Опустошил бар. Опустошил, убегая от реальности. Но реальность пришла за ним. Он открыл глаза и заставил себя подняться. Был вечер. Голова болела. Желудок выворачивался наизнанку. Оливер включил холодную воду и пил, пока его не вырвало. За время беспамятства вирус изменил тело еще сильнее, и теперь его левая рука была похожа на негнущийся протез, а правое плечо так сильно возвышалось над левым, что ему было тошно смотреться в зеркало. Изменилось и что-то еще. Что-то за спиной. Не то горб, не то просто небольшой нарост. Нет. Оливер не хотел этого знать. Он достал пистолет и засунул дуло себе в рот. Весь мир замер. Затем жизнь понеслась перед глазами безумным хороводом. Особенно последние недели, месяцы. Вирус, дети-монстры, комплекс «Зеленый мир», Габриэла Хадсон, которая выращивает монстров.