Вендари. Книга первая

Когда Мэтокс вышел на улицу, солнце уже поднялось высоко в небо. День был жарким. Бежать. Бежать из этого отеля, где осталась странная женщина-монстр. Бежать из бара, где она нашла его. Бежать из района, возможно из города. Мэтокс пришел домой, собрал вещи. Но куда бежать? Он всю жизнь прожил здесь. Да и никто ведь не знает, где он живет. Мэтокс подсчитал свои сбережения – хватит на месяц, может, чуть больше, если экономить. Можно отказаться от сигарет, от выпивки. Можно питаться в самых дешевых закусочных или научиться готовить дома – так, кажется, еще дешевле. Мэтокс сел на кровать, закурил. Нет, решил он, отказаться от сигарет не получится. От выпивки можно, но не от сигарет. Бессонная ночь любви и безумия висела на плечах. Глаза слезились. Голова болела. Мэтокс заклеил прокушенную шею пластырем, принял душ. Чуть позже он заснул. Не хотел спать, но стоило только закрыть глаза, и сон подчинил его, как в прошлую ночь подчинил взгляд Крины, когда они под руку покидали бар. Ему снилась пустота. Ему снились тени. Секс и странные похвалы Крины. Только во сне он никак не мог возбудиться, и Крина, потеряв терпение, воткнула в его вены иглы установленной рядом с кроватью машины и выкачала из его тела всю кровь. Он умирал. Медленно, мучительно. Тени перестали прижимать его к кровати, но сил, чтобы подняться уже не было. Не было сил, чтобы дышать… Мэтокс проснулся в поту, мучимый удушьем и долго не мог понять, что это был сон. За окнами начинался вечер. Сумерки сгущались. Мэтокс выкурил еще пару сигарет. Тени затаились в пыльных углах. Мертвые тени. «Нет, они не знают, где я. Не смогут найти». Мэтокс включил во всей квартире свет. Лампы замигали, погасли.

– Черт! – Он вышел на улицу. Здесь все еще господствовало заходящее солнце. Умирающее солнце.

Мэтокс стоял на пороге многоэтажного дома, где жил, пока не стемнело. Солнце ушло, забрав остатки храбрости. Тени ожили. «Все это воображение. Просто мое воображение». На другой стороне улицы находилась закусочная, и Мэтокс, не обращая внимания на недовольные гудки клаксонов, перебежал через дорогу. Он заказал кофе, увидел, как толстый мужчина ужинает за соседним столом, и заказал себе обед. Голод пришел как-то внезапно, помог отвлечься от страхов. Словно все это действительно было сном. Но вечно находиться в закусочной было невозможно. Она закрывалась в одиннадцать. Мэтокс снова оказался на улице. Какое-то время он бездумно стоял под фонарем. Курил и глазел на проходящих мимо людей. Мужчины и женщины пожилые и еще полные сил, у которых впереди целая жизнь. Ему почему-то вспомнилась мать, которую он не навещал уже несколько лет. Последний визит оказался не самым удачным. Вирус изменил мать, превратил в уродливого монстра. Люди говорили ему, что подобное происходит не часто, но он еще в тот день, когда мать узнала о вирусе, верил, что все закончится именно этим. Хорошо еще, вирус от матери не передался ему. Он представил себя уродливой тварью. Представил тогда, в прошлом. После, когда он видел, как меняется мать, представлять уже было не нужно. Все было на виду. Все было в реальном времени, словно какое-то дьявольское шоу. В последний визит мать хотела его обнять. Мать, которая никогда никого не любила. Вирус изогнул пальцы на ее руках, превратил их в руки разбитого артритом старика. Ее глаза сместились с одной линии – левый поднялся к брови, правый опустился чуть вниз. Нос изогнулся, подчиняясь этим переменам. Передние зубы выпали.

– Других перемен не будет, – сказала мать и протянула свои руки, ожидая объятий.

Мэтокс машинально сделал шаг назад. Каждый раз, когда он став взрослым, приходил в резервацию, его проверяли на выходе. Проверяли на наличие в его организме этого дьявольского вируса.

– А что будет, если его найдут? – спросил он как-то раз охранника.

Охранник улыбнулся, забавляясь вопросу. Да. Мэтокс знал ответ. Все знали ответ. Резервация. Резервация для каждого, для всех. Жизнь в этом зоопарке уродцев. И вот мать протянула к нему свои руки, ожидая объятий. Конечно, вирус не мог передаваться прикосновением, но Мэтокс не мог побороть свой страх. Он сделал шаг назад, затем еще один и еще. Мать нахмурилась, неожиданно рассмеялась – громко, презрительно.

– Ты мне отвратителен, – сказала Мэтоксу мать.

– Тебе все отвратительны, – сказал он. – Как я себе помню, все отвратительны.

– Только не плач, – презрительно скривила свои тонкие губы мать.

– Не заплачу, – пообещал Мэтокс. Пообещал себе. Больше они не виделись.

Сейчас, в этом ночном городе, который из родного стал вдруг чужим, он снова вспоминал мать. Зачем? Почему? Сигареты закончились. Мэтокс выбросил пустую пачку. В конце улице, сразу за поворотом, находился магазин. Продавщица узнала своего постоянного покупателя. Ей было лет двадцать. Мэтокс не помнил ее имени, но сейчас ему нужен был друг, чтобы отвлечься.

– Решил, наконец-то, пригласить меня на свидание? – спросила она.