Венера из Антальи

— Умер? Тут? Первый раз слышу. Юля говорила о какой-то международной выставке фирм, специализирующихся на ритуальных услугах… — Я лихорадочно прикидывала, откуда у полицейского офицера такая странная информация, пока не вспомнила, что в Анталье фотографировала мобильником Юлю и Никиту. — Обождите, обождите… Вы ничего не путаете? Может быть, вы не эту девушку ищете?

С этими словами я быстро нашла нужный снимок и продемонстрировала полицейским.

— Yes, — увидев фотографию Юли, усач неожиданно смягчился; ведь она меньше всего напоминала закоренелую уголовницу. После чего приложил руку к груди и, обращаясь почему-то не ко мне, а к переводчику, молвил что-то примирительное.

— Господин офицер приносит вам свои извинения, — вздохнул гостиничный служащий. — Однако он хочет, чтобы и вы его поняли: ситуация слишком уж нестандартная. Полиция просто обязана была проверить анонимный звонок. Кстати, а где теперь ваш брат и госпожа Круглова?

— Где-то тут гуляют, — невинным тоном сказала я. — Я их с утра не видела.

— Надеемся допросить их в самое ближайшее время, — козырнув, усач казенно улыбнулся и вышел из номера.

Я отправилась в свой. Больше всего хотелось развалиться в кровати и заснуть, ни о чем не думая. Потрясений, которые обрушились на меня за сегодня, хватило бы и на месяц. Однако чувство здравого смысла подсказывало, что теперь надо действовать. Ведь если Круглову подозревали в краже, получалось, что часть подозрений прямо или косвенно ложилась и на братца!

Я раз двадцать набирала номер Никиты, однако тут же нажимала «отбой»: мобильник не работал. С моим братом на отдыхе такое уже случалось: то подзарядить позабудет, то вообще оставит телефон в номере…

К счастью, я запомнила название того поселка, куда Юля с Никитой должны были доставить гроб. Записку вместе с мусором успела выбросить вездесущая горничная. День клонился к вечеру, и рейсовые автобусы туда уже не ходили. Железнодорожной ветки в этот задрипанный городок, естественно, не было. Машину в рентовой фирме мне бы никто не дал: свое водительское удостоверение я легкомысленно оставила в Москве.

Поразмыслив, я пришла к неожиданному, но единственно правильному решению. Еще в день нашего приезда я заприметила неподалеку от пляжа фирму по прокату моторок и водных скутеров. К счастью, любителей морских прогулок в нашем отеле оказалось немного, фирма работала «до последнего клиента», и мне не составило труда взять скутер на три часа с возможностью продлить аренду постфактум. Этого времени было более чем достаточно, чтобы достичь городка по морю и оказаться там даже раньше, чем брат с Кругловой, — ведь шоссе до поселка причудливым серпантином петляло между ущелий и гор, а водный путь лежал вдоль берега. К счастью, прилично управлять скутером я научилась еще в прошлом году, когда мы с братом отдыхали в Барселоне…

…Стрекотал двигатель, и скутер в длинной белопенной ленте мчался по волнам. Гостиничные корпуса за спиной медленно сдвигались за ломкую береговую линию. Свежий ветерок то и дело царапал воду рябью. По алому небу поползли красные закатные облака. Стемнело неожиданно быстро, и на фоне фиолетовых гор замелькали разреженные огоньки рыбацких поселков. Далекий маяк на горизонте слал игольчатый отблеск.

Сжимая руль до одеревенения в ладонях, я старалась держаться поближе к берегу. Ветер пронизывал — отправляясь в прокатную фирму, я не догадалась накинуть даже легкую кофту…

По моим подсчетам, до поселка оставалось не более двадцати минут ходу.

14 Никита Перст Божий

— День — ночь, день — ночь. Мы идем по Африке… Только пыль, пыль, пыль из-под стоптанных сапог… — негромко напевал я марш на слова любимого нами с сестрой Редьярда Киплинга, шагая рядом с Юлей.

Отмахали мы уже километров пять, пробовали голосовать, но бесполезно.

— Я хочу домой, — взмолилась Юля, — ну почему я согласилась на эту командировку?

— …здесь я забыл, как зовут родную мать… — допел я куплет о злоключении британского колониального солдата на Черном континенте, — ничего, дорогая моя, не поделаешь. Зато приключение получается запоминающееся. Солнце садится, скоро совсем стемнеет. Смотри, к рассвету и доберемся в твой Кучкудум.

— Гюндокду, — поправила Юля и буквально повисла на моем локте. Узкое траурное платье и высокие шпильки — не лучший наряд для дальних походов.

Следовало поднять девушке настроение:

— С этой маршевой песней отлично ходить на дальние расстояния. Однажды, когда я напился с друзьями, мы шли пешком по ночной Москве. Денег на такси, как и сейчас, у нас не было. Пели эту колониальную песню. А за нами следом двигалась милиция. Нас забрали, лишь только мы пропели именно эти слова: «здесь я забыл, как зовут родную мать». Объяснения, что это Киплинг, не помогли, и мне на службу в архив прислали бумагу, будто бы я ругался на улице матом.

— Ты еще и алкоголик… Я сейчас и в самом деле начну ругаться матом.