Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

– Объясню – на твой вопрос, используем ли мы церебростиль в обучении, я ответил «нет», потому что, используя его, мы ничему детей не учим. С помощью церебростиля мы просто имплантируем знания и навыки. Это делается очень быстро – нужно лишь выбрать нужный блок информации и нажать кнопку. Информация загружается на свободные блоки памяти, между которыми устанавливаются синаптические связи, и вся процедура занимает полторы секунды. После чего устройство можно переключать на другого человека.

Филос подумал несколько мгновений и продолжил:

– С обучением же все гораздо сложнее. Ты обучаешься сам, когда работаешь с уже имплантированной информацией, когда продумываешь ее, структурируешь и реструктурируешь. Причем все происходит гораздо быстрее, чем если бы ты что-нибудь читал. И ты можешь учиться, когда работаешь в поле. Или во время пауз – помнишь молодого ледомца, которого мы встретили перед Первым детским? Но даже этот процесс нельзя назвать обучением. Можно научиться обучать и обучаться, и это – искусство, которым каждый из нас в какой-то мере способен овладеть. Но настоящий учитель – это редкость, талант, подобный таланту скульптора или музыканта. Мы высоко ценим настоящих учителей, ценим их искусство. Оно есть часть любви!

Чарли вспомнил умирающую мисс Морган. Да, хорошая педагогика невозможна без любви. И тут же он подумал о Лоре.

– Мы используем церебростиль, – продолжал между тем Филос, – так же, как используем А-поле. Мы от него не зависим, и он нам, в общем-то, не очень нужен. Мы научились чтению и письму, и в нашем распоряжении находится множество книг. Любой ледомец имеет право их читать, хотя обычно, когда кто-то читает новую книгу, мы помещаем его в цереброрецептор, чтобы получить запись. Потом ее можно использовать.

– И сколько места занимает такая запись? – спросил Чарли.

Филос свел вместе два пальца, между ними оказался крошечный, с маковое зернышко, просвет.

– С булавочную головку, – сказал он. – Но у нас есть и станки для производства бумаги, и печатные машины, и мы производим полноценные книги. Я хочу, чтобы ты понял вот что: мы никогда не станем рабами тех удобств, что нас окружают.

– Это здорово! – произнес Чарли, одновременно вспоминая многое из того, что знал, через что прошел и чему был свидетелем в своей прошлой жизни. Бывало так, что целые отрасли промышленности выходили из строя по той лишь причине, что бастовали лифтеры в здании центрального офиса. А если в доме вырубалось электричество? Это же полная катастрофа! Ни воды, ни света, ни радио, ни телевидения. Холодильник не работает, ничего ни приготовить, ни постирать одежду…

– Но, – проговорил он задумчиво, – кое-что мне в вашем подходе не нравится. Вы же можете имплантировать в молодой мозг заранее определенный набор верований и убеждений, причем ложных. Не будет ли это похоже на рабство? Или на бег в мешках?

– Нет, сделать этого мы не можем! – возразил Филос. – И не станем, будь уверен. Нельзя добиться любви по приказу. Нельзя завоевать любовь, посадив любимое существо в тюрьму. Ложь и предательство не могут быть орудиями любви.

– Вот как?

– Сейчас уже точно определено назначение тех или иных отделов головного мозга. Церебростиль есть средство передачи информации. Если мы попытаемся внедрить в сознание обучаемого ложные верования и ложные сведения, они вступят в конфликт с ранее усвоенным – все данные, имплантируемые с помощью церебростиля, подвергаются оценке в контексте уже известного, а также с точки зрения предшествующего опыта. Даже если бы мы и попытались сделать что-то в подобном роде, ничего бы не вышло.

– А вы придерживаете информацию?

Филос усмехнулся.

– Ищешь лазейку?

– Я просто хочу знать – вы придерживаете информацию?

Улыбка сползла с лица Филоса.

– Конечно, – сказал он серьезно. – Мы никогда не откроем ребенку тайну производства азотной кислоты. Не станем рассказывать человеку, потерявшему супруга, как тот кричал, умирая под случайным камнепадом.

– Вот как! – задумчиво произнес Чарли. Ледомец и его супруг (или супруга?).

– Так вы вступаете в брак? – спросил он.

– Ну разумеется! Любовь дарует нам счастье. Но находиться в браке – это совсем другое дело; это другой уровень счастья. Для нас это фундаментальная вещь, и мы относимся к браку очень серьезно. Помнишь Гросида и Назива?

Догадка осветила сознание Чарли.

– Они одинаково одеваются, – сказал он.

– Они все делают одинаково. А если не одинаково, то вместе. Да, они состоят в браке.

– И вы… вы… Как бы это сказать?

Филос похлопал Чарли по плечу.

– Я знаю, насколько ты зациклен на вопросе секса, – сказал он. – Можешь спрашивать. Смелее – ты среди друзей.

– Неправда! Вовсе я не зациклен!