Венера Прайм

Не говоря ни слова ни Блейку, ни профессору, Спарта манипулировала лапой «Манты» проводя чувствительными титановыми пальцами по сложной внутренней поверхности цилиндрического отверстия, расчесывая и поглаживая текстуры, которые по внешнему виду вполне могли быть расплавленным шлаком или драгоценными камнями, но на самом деле были чем‑то столь же простым и целенаправленным, как математическая константа, вроде числа Пи с сотней знаков после запятой.

– Что‑то происходит, – сказал профессор.

– Я ничего не вижу, – сказал Блейк. – И ничего не слышу.

– Я чувствую это… я имею в виду, каким‑то образом я чувствую это, – глаза Форстера расширились. – Смотрите, что это?

Купол над которым они парили становился все ярче и ярче, и внезапно его полированная металлическая поверхность стала прозрачной.

Форстер, Блейк и Спарта в изумлении смотрели сквозь совершенно прозрачный купол на светящееся огромное пространство, в десятки раз большее, чем самый большой собор Земли.

Купол под ними начал заметно таять, он становился все тоньше и тоньше, исчезая слой за слоем, все быстрее и быстрее, вплоть до последнего слоя молекул. За ним оказалась вода. Возникший водоворот втянул «Манту» внутрь. После этого все произошло в обратном порядке – слой за слоем. И огромный купол вновь стал цельным и непрозрачным. Последнее, что увидели трое в «Манте», когда субмарина закружилась в водовороте, была яркая стая кальмаров, разлетевшаяся во все стороны, словно метеоритный дождь.

Спарта быстро стабилизировала кружащуюся субмарину. Жуткая тишина. Грохот и рев остался снаружи. Гидрофоны субмарины улавливали лишь ритм собственного дыхания. Спарта взглянула на пульт:

– Давление снаружи быстро падает.

Форстер удивился:

– Для этого должны работать очень мощные насосы, а ничего не слышно.

– Я думаю, здесь тот же принцип, который позволил нам попасть сюда – все проходит на молекулярном уровне.

Манта, плавающая в центре огромной чаши, выглядела как гуппи в аквариуме размером с автомобиль. Стены и пол помещения светились бледно‑голубым светом. Его было достаточно, чтобы Спарта могла разглядеть изящную архитектуру свода. Она напомнила ей храм «свободного духа» в имении лорда Кингмана – то же созвездие Южный Крест в центре. В том храме самое ценное находилось под Южным Крестом. Она кивнула Форстеру:

– Сэр, вход должен находиться вон там.

Она направила Манту вниз, в голубую воду. Пол внизу был замысловатым, как коралловый риф, покрытый множеством металлических щупалец,  изогнутых, как руки‑лучи морской звезды. В центре было темное отверстие. Спарта направила крошечную Манту к нему. Мгновение спустя они оказались в черной воде и продолжали опускаться все ниже и ниже. В лучах прожекторов не было видно ничего ни вверху, ни внизу.

– Я чувствую себя пауком, подвешенным под куполом Собора Святого Петра в Риме, – сказал Форстер, вглядываясь в темноту.

– Вот уж не знала, что вы религиозный человек, профессор. – произнесла серьезно Спарта, в душе смеясь .

– О, ну… это очень большое сооружение, вот и все, что я имел в виду.

– Конечно, и это именно то, что вы ожидали найти? Корабль, который принес культуру X в нашу Солнечную систему?

– Да. Я даже написал статью в научный журнал, которую, кажется, никто не читал, а если и читал, то со смехом. А это была довольно хорошая статья. Я утверждал, что если цивилизация захочет пересечь межзвездное пространство, то построит мобильный планетоид – корабль‑мир, как я его называл.

Видя, что Спарта слушает с интересом, он продолжил:

– Поскольку корабль должен быть самодостаточным миром, способным поддерживать своих обитателей в течение многих поколений, он должен быть таким большим, как… как этот. Интересно, сколько солнц они посетили, прежде чем нашли наше и поняли, что их поиски закончились? Знаете, я не думал, что это морские существа, – сказал Форстер, его мягкий голос был полон удивления. – Несмотря на все, с чем мы столкнулись, лед и море снаружи, полное жизни, мне никогда не приходило в голову, что они водные жители. Первой мыслью было, что корабль дал течь, что все они мертвы и что тающий лед наполнил их корабль‑мир водой.

– И что же заставило изменить ваше мнение?

–Ты сразу это поняла, – резко сказал он. – Давление и температура здесь подобны самым мелким морям Земли.

– Да. Также как и морям, которые когда‑то покрывали Марс и Венеру, – сказала Спарта. – Соляные миры –так их называет марсианская табличка. Было понятно, что это означало океанские миры, но мы не догадывались, насколько важны океаны для них. Океаны с правильным сочетанием питательных веществ, чтобы поддерживать их собственный вид.

«Манта» скользила в темной воде, ее бело‑голубые лучи выхватывали элементы конструкции и входы в лабиринты коридоров, входов было слишком много.