Венец

Факеншит! Оказывается, быть оккупантом — трудоёмко и напряжно. А вы не знали? — А я знал. Опыт уже имеется, но в большом городе — куча специфики.

* * *

«Добрый летописец» — монах киевский, пишет:

«Взѧтъ же бъ?с? Киевъ мс?ца марта въ и? въ второ недли поста в середу и грабиша за в? дни весь град? Подолье и Гору и манастыри и Софью и Десѧтиньную Бц҃ю и не бъ?с? помиловани? ником?же ни?к?д?же црк?вамъ гор?щимъ крс?ть?номъ оубиваемомъ другъ?м? в?жемымъ женъ? ведоми бъ?ша въ пл?нъ разлучаеми нужею? мужии своих? младенци рыдаху зрѧще мт?рии своихъ и взѧша имѣньӕ множьство и црк?ви? бнажиша иконами и книгами и ризами и колоколы изнесоша вс? Смолн?не и Соуждалци и Черниговци и?лгова дружина и вс? ст?ни взата бъ?с? зажьже бъ?с? и манастырь Печерьскыи ст?ы? Бц?а? поганых но Бъ? млт?вами ст?ы? Бц?а съблюде и? таковы? нужа и быс? в Киеви слезы непрѣстаньныѣ си же всѣ на всих? члвѣцехъ стенание и туга и скорбь не оутѣшимаӕ и слезы непрѣстаньныѣ си же всѣ сд??шас? грѣхъ ради нашихъ».

В моей АИ мы взяли город раньше. Не было такого озлобления осаждающих от недели полевой жизни на холоде, от идиотизма неудачных приступов: никто ж воинам не объяснял, что «приступы на крепкие места» просто обманка, умирали-то в этих ложных атаках по-настоящему. Не было и столь жестокой сечи в самом городе, как была в РИ, пока Жиздор с «братцем» не сбежали.

Мои действия с Жиздором и Агнешкой, тайное проникновение в город и открытые изнутри ворота, создавали ощущение измены на Верху, бессмысленности сопротивления. Так что множество горожан просто разбежалось со стен при первых звуках набата. Или не явились туда. Сберегли свои жизни в момент штурма, не пролили кровь атакующих. И тем не дали естественному чувству мести победителей достигнуть столь высокой степени, как в РИ. Эксцессов было меньше.

Венчание в Десятинной заставило отложить её ограбление. Присутствие Боголюбского, со свойственным ему стремлению к порядку во всём, не отменяло, конечно, наших святорусских традиций в части поведения войска во взятом «на копьё» мятежном городе, но заставляло грабить, убивать, насиловать, жечь — не «от сердца», а более… упорядочено.

Монах-летописец скорбит о книгах и иконах, ризах и колоколах, об уводимых в полон женщинах и плачущих, на них глядя, детках. Но ничего не пишет о том вое голодном, который начался среди горожан спустя всего несколько дней после победы, после «восстановления законности». Оставшиеся на воле завидовали полонянам — их-то новые хозяева вынуждены были кормить.

Понятно почему монах молчит о хлебе: Печерский монастырь вне города. Обитель сохранила святыни и продовольственные запасы.

* * *

Порешали кое-какие дела с провиантом. Хреновые, честно говоря, дела. Март вообще голодное время. А тут ещё штурм и разграбление. Большая часть припасов гибнет. Сена, к примеру, осталась едва четверть. Хлеб, который становится горелым зерном, кони не едят. А люди — только с голодухи.

Гибнет скот. В пожарах не всегда успевают открыть ворота. Как ревут коровы и плачут лошади, запертые в горящих хлевах и конюшнях… Люди — ладно. А скотина-то за что? Она, что ли, этот «спор о посте» или «воровское вокняжение» придумала?

Потом скотину едят.

Вроде бы простое утверждение. Здесь — специфика.

Великий Пост. Но в городе войско, которое в походе. «Идущие по путям поста не держат». Ещё: воин-победитель в захваченном городе ест не своё. Чужое, дармовое. Каких-то долгих планов на конкретную коровку у него нет. А у кого есть, у туземца… — А в морду? Ты тут никто и звать никак. Шкуру кормилицы кинули? — Благодари. Обрезков мясных дали? — Кланяйся.

Тема очень… не смешная. Как прокормить своих людей в оккупированном городе? Посылать свои бойцов грабить местных? Дав им красивое название «фуражиры»? — Стремительное разложение подразделения, стычки с другими отрядами и, главное, неэффективно. В несколько дней всё гожее или утащат, или попрячут, или испортят.

Тема надуманная? — В городе стало, как не крути, на четверть едоков больше. Которые жрут в три горла: «Мы ж победили! Мы ж страдали! Гуляем, братцы!». А ресурсов уцелеет после фазы активного грабежа… Оценки разные, типовая — 30 %.

Чисто средне-потолочно. Было провианта на полста тысяч на два месяца. Стало шестьдесят тысяч, на треть запасов. Итого: пятнадцать дней? А вы удивляетесь, почему после каждой победы — голодный мор. Почему от всякого «славного одоления» — детские трупики рядами. Их не режут — их кормить перестают. Поскольку еда у того, кто с мечом.

Город вот-вот закроется — ледоход, распутица. Подвоз из Вышгорода… там и так что было подъели, пока войска собирались.

Короче: кому великий праздник и слезы умиления от деревянного влагалища на тыковке Боголюбского, а кому — упреждающая зачистка и реорганизация контролируемой территории. С упором на разоружение местного населения и изъятие продовольственных… м-м-м излишков.