Венец безбрачия белого кролика

— Вы правы. Отдать подарок тому, кто его тебе от всей души преподнес, весьма оскорбительно для дарителя. Как правило, неугодные вещи передаривают. Когда я служил у барона Фойгеля, ему один раз притащили на день рождения вазу. Настоящий монстр интерьера. Ростом с меня, толщиной как печь. Куда такую деть? Фойгель передал вазу госпоже Цывиной, у той родилась дочь, он сказал: «Это приданое девочке». Прошел год и на следующий день рождения барон получает от бизнесмена Харапова… ту же самую вазу со словами: «Дорогой друг, специально для тебя антикварную редкость на аукционе в Лондоне купил». Жуть пропутешествовала по общим друзьям и вернулась к Фойгелю.

— Круговорот вазы в природе, — засмеялся я.

— Тише, — попросил Боря, — у табуретки и слух, и нюх как у собаки. Предлагаю отправить Иннокентия с мусорным ведром на улицу и более не впускать его в дом.

— Так он ломиться будет, — предположил я, — в дверь ногами бить.

— Поколотит и перестанет, — оптимистично ответил помощник, — аккумулятор у него разрядится. А где ему розетку взять? В подъезде ее нет! На улице тоже. Вынесу его тогда в бачок. И забудем о замечательном презенте. Ох, простите, Иван Павлович! Не хотел вас обидеть. Очень некрасиво сейчас выразился. Право, мне неудобно.

— Все в порядке, — успокоил я Бориса, — я подарил вам часы. Иннокентия Валерьяновича прислал Олег. Если вдруг зайдет разговор о роботе, пропойте ему осанну. И все.

Мы, чувствуя себя заговорщиками, решившими тайно придушить короля в опочивальне, крались по коридору.

— Я сделал омлет с грибами и сыром, — перечислял Борис, — к нему тосты с маслом, кофе и ватрушка с творогом.

— Лучше не бывает, — воскликнул я, входя в столовую и садясь за стол. — Минутку! Это что?

— Где омлет? — изумился Борис, разглядывая коричневые гранулы на моей тарелке.

— Демьянка! — возмутился я.

— Нет, — не согласился помощник, — она, конечно, может полакомиться вашим завтраком, но подменить его не пойми на что собаке не по силам.

— Борис хотел отравить моего любимого хозяина Ивана Павловича Подушкина, — продекламировала «табуретка», подъезжая к нам.

— Надо посмотреть в Интернете телефон скорой психиатрической помощи для самоходных электронных чудищ, — не выдержал Боря.

— Смесь из яиц, сливок, грибов не есть здоровое питание, от нее желудок умрет, — возмутился Иннокентий, — булка с творогом вызовет паралич печени. Могу прямо сейчас дать ссылку на статью диетолога, академика, который рекомендует готовые смеси. Между прочим, одну из коробок я у вас в шкафу нашел. Заменил ядовитую трапезу на полезные гранулы из злаков, их можно есть сами по себе, но лучше залить кефиром.

— У нас его нет, — насупился Боря.

— Плохо, что вы не озаботились приобрести лучший для желудочно-кишечного тракта продукт, — отрезал робот. — Вы враг моего любимого хозяина Ивана Павловича. Пофигист. Отравитель.

Борис взял с тарелки один коричневый катышек.

— Да это корм Демьянки! «Экопес»! Я взял одну пачку на пробу. Оказалась редкая дрянь. Даже наша псина его лопать отказалась.

— На упаковке указан идеальный состав, — заспорил Иннокентий. — У вас в шкафах и холодильниках отвратительная еда! Только эта смесь…

— Иннокентий Валерьянович, — остановил я болтливое электронное чудо, — у меня для вас есть задание.

— Готов исполнить любое во славу господина Подушкина.

— Возьмите помойное ведро и отвезите его к бачку, который находится на улице, — приказал я, только сейчас сообразив, зачем роботу платформа, где любит кататься собака.

Определенно подставка, способная выехать из, так сказать, щиколотки Иннокентия, служит для перевозки разных предметов, например, ведер с водой или мусором.

Глава 20

Тщательно заперев все двери на замки, мы с Борисом закрыли и те створки, которые обычно оставляли открытыми: вторую створку у порога, внутреннюю между холлом и коридором и ту, что вела в столовую.

— Надеюсь, мы не услышим вопля робота с лестницы, — сказал Борис и открыл ноутбук. — Вы вчера заснули, а я решил не терять времени даром, поискать информацию по всем фигурантам. Начал с Софьи Задирайкиной и увидел сообщение о том, что в Центральном округе совершено самоубийство. С крыши пятиэтажного здания, которое готовили под снос, прыгнула женщина. В ее кармане обнаружили записку со стандартным текстом: «В моей смерти прошу никого не винить. Лена, прости». Там же нашли паспорт на имя Софьи Задирайкиной, она проживала в соседнем доме.

— До того, как вытряхнуть на Артемону тараканов, Софья вполне мирно говорила, что скоро куда-то уедет, — вздохнул я, — мне показалось, что она собралась в отпуск. Не заметил признаков истерики.

— Те, кто твердо решил умереть, как правило, спокойны, — мрачно пояснил Борис. — Зачем нервничать? Им и так все ясно. Если человек пишет длинные записки, обвиняет в них всех и вся, это скорее всего крик о помощи, просьба: ну остановите же меня. Я знаю одного неуравновешенного парня, тот, прежде чем наглотаться таблеток, звонил своей матери и начинал с ней прощаться. Бедняга всякий раз опрометью бежала к сыну, открывала квартиру, а самоубийца залезал на табуретку.