Венец Девы (СИ)

  Опять послышались шаги. После всего услышанного мальчику сделалось по-настоящему не по себе. Только сейчас его пробрало, до этого Себастьян так был увлечен загадочностью и необычностью происходящего, что опасность ситуации его не заботила совершенно. Теперь же Себастьяну было искренне жаль, что он проснулся среди ночи, когда обычным людям не положено просыпаться: когда спящим положено спать. Он мечтал теперь о несбывшемся, - мечтал о том, как будет нежиться сегодняшним утром то просыпаясь, то вновь засыпая, балансируя на грани сна и яви, и ничего из уже произошедшего с ним не произойдет. Мальчик мечтал и немного жалел себя, что было хуже всего. Он стоял, как и прежде, приложив ухо к двери, весь оцепенев, будучи не в силах шевельнутся. Почти как тогда - в преддверии дивного сна-кошмара - только теперь он не был парализован неведомой силой, но боялся того, что должно случится, предполагал последствия своего пробуждения и считал шаги неизвестных.

  Вот - они прошли через ту самую дверь, из-за которой мальчик подслушивал разговор родителей перед отъездом Феликса. Вот - прошли мимо лестницы. (Тут Себастьян облегченно выдохнул и сразу же закрыл себе рот ладонью, опасаясь, как бы первый гость не услышал его выдоха, но первый гость не услышал или не счел выдох достойным своего внимания). Наконец, шаги затихли, гости остановились у двери одной из комнат на первом этаже, и Себастьян, исходя из своих подсчетов, даже мог сказать у двери какой именно комнаты неизвестные остановились. Это была комната Эльзы. Опять послышались шорохи и шуршания - это первый гость ковырялся когтем в замке двери. Замки во внутренних помещениях были скорее для видимости, замок входной двери был куда надежней, но и тот долго продержался под напором гостя, внутренний замок пал много быстрее. Дверь отворилась бесшумно, - дверь в комнату Эльзы была, наверное, самой тихой дверью в доме, никогда не скрипела и не шумела, и всегда открывалась внезапно.

  "Зачем они ищут Эльзу? Знают ли они об Эльзе что-то из того, чего не знаем мы? И кто это вообще такие? Чем они заняты? Кто такой этот Ключник!? И как может Гнозис все ведать, разве возможно ведать все? Что делать?" - вопросы роились в голове мальчика, как насекомые, что ближе к вечеру в середине лета роятся над сгорбленными спинами утомленных солнцем фермеров, собирающих урожай. Муравьи же, маршируя стройными шеренгами по полу комнаты, с высоты своей муштры посмеивались над неупорядоченным роем мыслей испуганного мальчика. Себастьяна переполняли чувства. Порывы необдуманных поступков дразнили его храбрость, побуждая, позабыв об опасности, устремиться на помощь гувернантке. Незатянувшиеся еще, но напротив, постоянно обновляемые Эльзой шрамы детских обид, нередко подкрепленные телесными взысканиями, действовали на Себастьяна ровно противоположным образом. Заручившись поддержкой страха, подпитываемые неприятными воспоминаниями, обиды осаждали его, подавляли решительность, удерживали на месте. Таким образом, внутри внешне спокойного, сосредоточенного мальчика разразилась нешуточная борьба. Здравомыслия же в Себастьяне не было ни на грош.

  Между тем злоумышленники проникли в комнату Эльзы и уже довольно долго с первого этажа дома не доносилось ни звука. На некоторое время воцарилась тишина, а под покровом ночи в столице творились тайные дела. Не один только дом Веберов посетили незваные гости, - двери отпирались по всему городу. Но только один человек в ту ночь не спал, и этим человеком был маленький мальчик Себастьян. Что мог Себастьян противопоставить злу? И было ли то, с чем он столкнулся, злом? Для самого Себастьяна на тот момент без сомнений было.

  Тишину нарушил ушераздирающий скрежет. Потом опять повисла тишина, а после непродолжительной паузы скрежет раздался снова. Источник звука перемещался в обратном направлении: от комнаты Эльзы к выходу из дома - очевидно, незваные гости уходили, прихватив с собой что-то в качестве сувенира, и это что-то должно было быть весьма увесистым, так как тащить его приходилось этим двум злоумышленникам мало того, что волоча по полу, так еще и рывками. Выждав момент, Себастьян использовал шум очередного рывка как прикрытие для движения. Он подбежал к окну, прижавшись к стене по левую от него сторону и замер, ожидая, пока неизвестные окажутся на улице в поле его зрения. Даже находясь на новом месте, у окна, Себастьян слышал шум внизу так же хорошо, как если бы был от происходящего в метре.

  "Его, должно быть, слышно на всю округу! Странно, что ни соседи, ни тем более домашние от этого скрежета еще не проснулись", - думал мальчик. Маленькие ладошки Себастьяна вспотели, а от предвкушения того, что он приоткроет наконец хотя бы часть завесы этой тайны, его дыхание участилось, а живот обожгло восторгом. И потянулись минуты ожидания, а пока тянулись минуты, незваные гости внизу тянули свое неподъемное бремя. Для Себастьяна же тяжелейшим бременем было ожидание, для мальчишки не минуты тянулись тогда, но часы.