Венец Логоры

– Итак, дамы и господа! Вот и настал момент истины! Несколько дней наши самые прекрасные девушки боролись друг с другом и самой судьбой за звание самой-самой, единственной и неповторимой! И вот она перед нами: само очарование, сама красота! Я не стану называть имени, у совершенства имени нет, я просто увенчаю нашу королеву честно заслуженной короной!

И зал с готовность взорвался бурей долго сдерживаемых эмоций. Теперь дикий зверь, имя которому толпа, уже не ограничивал себя ничем и бесновался так, словно через секунду должен умереть… Или жить вечно!

Победительница конкурса смотрела на зрителей огромными, влажными глазами и, пока ещё, не верила своему счастью. Осознание победы придёт позже, а сейчас она лишь машинально поддерживала верхним рядом щупалец постоянно сползающую корону, так и норовящую закрыть лобную, самую очаровательную, пятёрку глаз…

– Да-а-а…– протянул Иван. – Знатно сглубокомыслил! Ну что ж, не нарушай традицию и ты – мораль давай.

– Твоё мнение о красоте, Вселенную ни к чему не обязывает!

– А чего ж мораль-то в прозе?

– Не дал мне создатель поэтического таланта, – грустно вздохнул Кондрат.

– Великий Род поскупился? – догадливо подмигнул Иван.

– Косорукий программист поленился!

Иван соболезнующе покачал головой.

– Ну-у, тут уж и Великий Род не поможет.

Вспомнил нечаянно, кто клич программировал, вздохнул.

– Пойду, пожалуй.

– Дружище, повремени! – голос Серого прозвучал подозрительно сердечно. – Давай, я хоть музычку романтическую включу.

– Пока до выхода идешь, я тебе пару-тройку самых удачных поз проиллюстрирую, – подсуетился за компанию Кондрат.

– Контрацептивы не забудь! – заботливо буркнул телохранитель Мартын.

– У меня биозавеса уста… – Иван споткнулся и возмущенно выдохнул. – У вас что, чипы перегрелись? Я девушку иду спасать!

– От одиночества! – пояснил Кондрат электронным коллегам. Но так, чтобы и Иван хорошо расслышал.

– Значит так! – решительно прервал Иван кибернетическое глумление. – Сидите здесь, без вас мне спокойнее.

– Мне тоже сидеть во мне? – невинно осведомился Серый. – Боюсь, я весь в меня не влезу!

– Ты, главное, ничего интимного снаружи не оставь! Я быстренько девчонку отправлю подальше и бегом обратно. Мартын, тебя особо касается: за мной не таскаться!

– Я подглядывать не буду, – сконфузилась кица.

– Не таскаться! – отрезал Иван. – Это приказ! Вернусь, тогда и позубоскалим.

– Когда вернёшься? – встревожился педантичный Кондрат. – Коли официально приказываешь – уточняй!

Иван пожал плечами. Действительно, эти разговорчивые машины – всего лишь машины. Когда долго с ними общаешься, забываешь, что это всего-навсего программы, которые умело используют вбитые в них сведения. И шутки их, и разговоры – не более, чем хорошее быстродействие этих программ. Две из трёх он сам же и составил… За весёлым разговором об этом можно и забыть, но для дела лучше помнить.

– Ну тогда так. Ждите меня, скажем… Сутки! Если не вернусь – начинайте волноваться.

– Ты силы-то свои не переоценивай, – недовольно буркнул Мартын. – Сутки!

– Это я так, на всякий случай, – Иван махнул рукой и ступил на лестницу. – Чего мне на этой планете сутки-то делать? Минуток за десять обернусь!

* * *

Иван медленно, чтобы ненароком не напугать притаившуюся девчушку, присел возле кустов. С логорийским у Ивана сразу не задалось, без надежды на улучшение, а потому решил на унилинге общаться. Не по астарийски же здесь орать?

– Эй, покажись, красавица. Бояться некого.

– А этот… Чёрный! – пискнул встревожено птичий голосок. – Улетел?

– Это Серый-то? – уточнил Иван.

– Так ведь нет же! Чёрный!

– Ну, а я что говорю? В общем да, улетел. Выбирайся, полюбуюсь хоть на логорийку. Раньше встречать не доводилось.

– А чего ж тогда заранее красавицей называешь? – подозрительно уточнили кусты тоненьким, ехидным голосочком.

– Я оптимист! Ну и вообще, на всякий случай.

Девушка сначала выглянула с опаской, поводила по сторонам острым носиком, ничего страшного не учуяла и выбралась из кустов вся целиком. Но и целиком много места не заняла. Белобрысая макушка едва-едва Ивану до плеча достала; в волосах растрёпанных травинки застряли; из-под подола синего, в горошек, платья торчат худенькие, исцарапанные коленки; глазёнки голубые, шустрые.