Венеция. История от основания города до падения республики

Филиппо Мария прекрасно все это знал. Знал и то, с какой легкостью жалованье кондотьера, лишившегося выгодных заказов, превращается в «плату за защиту», то есть, по существу, в откупные, которые приходится платить наемнику, чтобы он не перешел на службу к другому нанимателю. Несомненно, что эти соображения – а не только благодарность за оказанные услуги – побудили Филиппо Марию возвысить Карманьолу и сделать его вторым после себя человеком в герцогстве: он исходил из того, что крепкие связи с Миланом помешают кондотьеру переметнуться к кому-то еще.

Но его замысел не оправдал себя. Почему – большой вопрос, о котором историки спорят до сих пор. Но похоже, проблемы начались из-за того, что в октябре 1422 г. Карманьола был назначен наместником Генуи. Это была ответственная, доходная и стратегически важная должность, но решение поставить на нее именно Карманьолу повлекло за собой два опасных последствия. Во-первых, выдающийся кондотьер больше не мог командовать миланскими войсками, медленно, но уверенно продвигавшимися в направлении Флоренции. Филиппо Мария был вынужден обратиться к другим полководцам, которые брали за свои услуги дешевле (и среди которых был небезызвестный молодой человек по имени Франческо Сфорца), и тем самым дать понять Карманьоле, что, возможно, герцог не считает его таким уж незаменимым. Во-вторых, Карманьоле пришлось покинуть Милан, и его враги и соперники получили возможность беспрепятственно вести против него интриги при герцогском дворе. К лету 1424 г. Карманьола заподозрил, что его пытаются втихомолку отстранить от дел. И когда осенью того же года Карманьолу внезапно и без объяснения причин сняли с должности, он окончательно уверился в своей правоте. Поспешив в Милан, он потребовал немедленной аудиенции у Филиппо Марии, но герцог ответил отказом. Не на шутку встревожившись и опасаясь (надо полагать, не без причин) уже не столько за статус, сколько за саму жизнь, кондотьер бежал из города и провел зиму в Пьемонте, размышляя о сложившейся ситуации. К началу 1425 г. он принял окончательное решение и 23 февраля прибыл в Венецию.

Время для обращения к дожу было выбрано как нельзя более удачно. Самый знаменитый полководец того времени произвел глубокое впечатление на сенаторов, подтвердив их худшие опасения по поводу притязаний Висконти, предоставив информацию из первых рук о слабостях и уязвимых местах миланского герцога и, наконец, предложив возглавить венецианскую армию в походе против своего бывшего покровителя. Неделю спустя его предложение было принято в общих чертах, и Карманьола с достоинством удалился в Тревизо – дожидаться очередного раунда переговоров о союзе с Флоренцией. Там он благополучно пережил тщательно спланированную (и полностью задокументированную) попытку отравления, предпринятую Филиппо Марией. Дипломатические и военные приготовления заняли еще год, но в феврале 1426 г. долгожданный союз был наконец заключен, и Карманьола, назначенный главнокомандующим венецианской армией на континенте (Терраферме) с жалованьем 1000 золотых дукатов в месяц, принял знамя святого Марка из рук дожа на торжественной церемонии в соборе и отправился на театр боевых действий.

То была самая амбициозная сухопутная кампания за всю историю Венеции, в конечном счете расширившая границы ее материковых владений до предела. Но этим достижением республика была обязана отнюдь не Карманьоле. Стоило ему принять командование, как стало очевидно, что былая энергия покинула прославленного кондотьера. Первой его целью была Брешиа. Брешианцы всегда недолюбливали своих миланских сеньоров, поэтому никого не удивило, что нижний город сдался, не дожидаясь штурма. Гарнизон укрылся в цитадели, где, как и следовало ожидать, был осажден; но, едва приступив к этой операции, Карманьола внезапно пожаловался на лихорадку и, с неохотного разрешения республики, удалился на лечение в Абано. В мае он вернулся в Венецию, восстановив силы в абанских банях и воспрянув духом от приятного известия: за это время Карманьолу приняли в ряды венецианской аристократии, «дабы пробудить в нем больший пыл» (ut ferventius animetur). Пыл, однако, не спешил пробуждаться. Проявив похвальную честность, Карманьола сообщил сенату, что в Абано к нему обратились агенты Висконти, предложив выступить посредником между двумя сторонами; и с этими агентами он до сих пор поддерживал почти ежедневную связь. Как ни странно, сенат не потребовал от него немедленно прервать любые подобные контакты, но лишь порекомендовал соблюдать осторожность. Карманьола вернулся в Брешию, но в октябре снова отбыл на лечение, так что 20 ноября цитадель сдалась в его отсутствие.