Венеция. История от основания города до падения республики

Скорее наоборот: бурная история Венеции конца XV и первой четверти XVI в. стала причиной того, что просьбы созвать дзонту звучали все чаще, пока в 1529 г. исключительная и редко применяемая мера не привела к учреждению официального органа управления – постоянной дзонты, состоящей из пятнадцати главных чиновников. Еще через восемь лет последовало новое и еще более неконституционное отклонение: увеличенный Совет десяти начал назначать подкомитеты, которые отвечали непосредственно перед ним. Первым таким подкомитетом стал орган, известный как «блюстители нравственности» (Esecutori contra la Bestemmia) и занимавшийся искоренением пороков – в чем преуспел не более, чем любая другая организация подобного толка, когда-либо существовавшая в истории; однако за этим последовало появление в 1539 г. трех государственных инквизиторов (Inquisitori di Stato), и такое отклонение от традиций вызвало у многих венецианцев серьезные опасения. Заявленная цель органа – укрепление государственной безопасности – была достаточно понятной. Короли Испании и Франции содержали по всей республике целую армию агентов, для которых продажа секретной информации стала регулярным и прибыльным занятием; в сохранении своей жизнеспособности Венеция полагалась на дипломатию – следовательно, эту опасную торговлю нужно было прекратить. Однако, когда выяснилось, что три инквизитора, формально ответственные перед Советом десяти, получили те же особые полномочия, что и сам совет (в частности, они имели право проводить расследования и выносить приговоры без предварительного совещания с вышестоящим органом власти), люди стали задаваться вопросом, не окажется ли лекарство хуже самой болезни.

Вопрос уместный, однако оставшийся без ответа; Совет десяти продолжал эффективно управлять Венецией, явно не обращая должного внимания на свою теперь уже почти повсеместную непопулярность. Затем, в 1582 г., произошли два инцидента, которые если и не подорвали власть совета, то уж точно поколебали его уверенность. Первый касался некоего Андреа да Лацца, прокуратора прихода Святого Марка, которого Совет десяти особенно желал видеть в числе пятнадцати членов дзонты и которого Большой совет упрямо отказывался избрать. Разозленный этим препятствием, Совет десяти в ответ увеличил на одного человека число прокураторов, которые заседали в нем на законных основаниях, и кооптировал да Лацца ex officio[310], однако Большой совет наложил вето и на этот шаг. Второй инцидент касался уличной драки на Лидо, когда компания знатных молодых людей оскорбила местную девушку, и на них тут же напали местные bravi. Выйдя из драки победителями, bravi подали жалобу в Совет десяти, который выслушал их сочувственно – до такой степени, что, когда на следующий день знатная молодежь, придя в себя, в свою очередь подала жалобу, им быстро отказали. После этого они обратились в Совет сорока, который их поддержал и отменил решение Совета десяти.

Во время следующих выборов в дзонту Большой совет выразил недовольство позицией Совета десяти, отказавшись одобрить больше двенадцати кандидатов вместо обычных пятнадцати, а в декабре предпринял решительную попытку раз и навсегда дать точное определение cose segretissime, о которых говорилось в законе 1468 г. Все было напрасно: чем больше велось споров, тем более неразрешимым становилось дело. 1 января 1583 г. три ранее не одобренных члена вновь приняли участие в выборах, однако вновь не добились успеха, и по молчаливому согласию от самого принципа дзонты было решено отказаться. Это до некоторой степени уменьшило власть Совета десяти, но не помогло решить изначальную проблему: Совет десяти был нетрадиционным органом управления, он всегда был таким, и в этом заключалась его сила. Никакие ограничения не помогли бы ему встроиться в систему, в которой для него не было места. Уменьшившись до обычного размера, совет умерил свой пыл и ограничил свою деятельность теми сферами, в которых его авторитет не подвергался сомнению. Его продолжали бояться, однако совет утратил большую часть прежнего уважения и вернуть его так и не сумел.