Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Нам помахал рукою гондольер,
Уже не молодой и смуглолицый.
Вот лестница Гигантов, сумрак сер,
Где, кажется, всегда вода струится.

Отсюда Марко Поло вел суда,

Там, где сегодня, ночью или ранью,
Под черными мостами спит вода,
Оправленная тонкой филигранью.

Все отгорело – дожи, львы и Марк,

Ушло в багрово-черный холст картины,
И прямо без помарок, без причины
Каналов темнота штрихует мрак.

Но здесь еще живет огромный зал,

Без потолка, у славной базилики,
Где остается прошлое великим,
Где праздничный кружится карнавал.

Жаль только, что он создан для зевак,

Ты хочешь превратиться в каплю света,
Что ж, уличный, безвестный Тинторетто
Мгновенно наведет невечный лак.

Час музыкантам спать, статистам спать,

Художники свои уносят кисти,
Тогда-то естество глубоких истин
В том зале возрождается опять.

Достойное искусство мастеров,

Творцов, что возводили эти стены,
К лазури прибавляя блеск сиены
Для ярких мозаичных куполов.

Уже перед рассветом тает мрак.

Гиганты вновь взбираются на башню.
Соединив грядущее с вчерашним,
Часы бьют: «Так! Да будет только так!»

Над городом куранты нараспев

Пробили, пробудилась площадь Марка,
И вновь под голубой небесной аркой
Два золотых крыла расправил лев.

Нет дожей, не осталось их врагов,

Убийца и святой почили в бозе,
Лишь не боится времени коррозий
Великое искусство мастеров!

Лидия Алексеева

На Адриатике

На молу и ветрено, и ярко,
Пеной стынет моря влажный пыл.
В давний день здесь лев святого Марка
Омочил концы державных крыл.

С той поры плывут волнами годы,

Трепет волн всё так же чист и синь,
Так же о дарах святой свободы
Возвещает стройная латынь.

Этот звон – и этот камень серый…

Если ж взгляд на Локрум подниму —
Вижу в дымке царственной галеры
Плавно уходящую корму.

Маргарита Алигер

Гондольеры