Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Пред Вами полтораста лет,
Послушные, сгибают спины.
Лагун и дней тогдашних свет
Знаком в глазах Марины
Цветаевой.

Неугомонный плащ и пистолетов пара

И снежной пылью пудренный парик.
Душа – несвоевременный подарок
И времени понятный всем язык.

Сквозь жизнь, сквозь ветер,

Сквозь пепел встреч
Единственную в свете
Не сметь
И не суметь сберечь.

Так, так, – вон там, из глубины зеркальной

Мелькнувшее, в последний раз, – прощай.
Полсотни лет! Полет первоначальный
Его неугомонного плаща.

Сквозь жизнь, сквозь ветер,

Сквозь пепел встреч
Единственную в свете
Не сметь
И не суметь сберечь.

Полсотни лет! Там, в воздухе, недвижен,

Там, на стекле, чуть уловимый след.
Воспоминание! Что день, то ближе
Неумолимых дней великолепный бред.

Сквозь смерть, сквозь ночи,

Сквозь пепел лет
Все тот же почерк —
Oh, tu oublieras Henriette.

Невольник памяти! Он тот, кто верен

Сквозь жизнь и смерть – бессмертнейшей Henriette.
Что эта жизнь? Легчайшая потеря
Старинного плаща, и мира нет.

—

Это имя знакомо всякому,

Кто в мире, как он, – иностранец.
Джакомо
Казанова —
Венецианец.

Мария Анисимова

Венеция

Не знаю – во сне ли то было:
Над нами светила луна,
Гондола бесшумно скользила
По спящим каналам темна.

И где-то играли и пели,

И звуки росли в тишине.
Дворцы на нас строго глядели.
Не знаю – то было ль во сне.

«Венеция вдали, как странный сон…»

Венеция вдали, как странный сон,
Виднеется в предутреннем тумане.
А в сердце боль, как в незажившей ране
И просится на губы стон.

Моя душа уж прежде здесь была

И здесь мучительно страдала.
Когда скольжу по зеркалу канала
И слышу мерный всплеск весла, —

Я что-то узнаю, но что не знаю

И все, что вспомнить не могу переживаю,
И тяжкая рука ложится мне на грудь,
И ночью не могу заснуть…

Вот день блеснул за гладью водяной

И вспыхнул ангел золотой на колокольне…
Не то, не то, здесь все не то – и больно
Пред этой чуждой красотой.

Вера Аренс

Фонтанка

Вечереет… И в Фонтанке
Отраженные огни,
Как лукавые приманки,
Соблазняют нас они.

Под мостом тягучей лентой

Тихо плещется река,
Огоньки, как позументы,
И манят издалека.

Не Венеция, я знаю,

Эта серая вода,
Но тоской по ней сгораю,
Полюбила навсегда.

И усталыми глазами

Провожаю здесь в тиши
Нагруженные дровами
Тупоносые баржи…

Анна Ахматова

Венеция

Золотая голубятня у воды,
Ласковой и млеюще зеленой;
Заметает ветерок соленый
Черных лодок узкие следы.

Сколько нежных, странных лиц в толпе.

В каждой лавке яркие игрушки:
С книгой лев на вышитой подушке,
С книгой лев на мраморном столбе.

Как на древнем, выцветшем холсте,

Стынет небо тускло-голубое,
Но не тесно в этой тесноте
И не душно в сырости и зное.

Август 1912 г.