«Венона». Самая секретная операция американских спецслужб

В феврале 1948 года в Австралию прибыли высшие чины английской контрразведки. Они привезли с собой дешифровки «Веноны», указывавшие на существование в Австралии советской разведывательной сети и на утечку секретных документов из австралийского Министерства иностранных дел. Несмотря на выявленные прорехи, австралийское правительство отказалось принять какие-либо меры без проведения всестороннего расследования. В итоге в мае 1948 года США, недовольные этим отказом, наложили полный запрет на передачу любой секретной информации Австралии. В ходе визита в Англию в июле 1948 года австралийскому премьер-министру Бену Чифли были предоставлены дополнительные данные, свидетельствовавшие об утечке конфиденциальной информации. Только после этого Чифли согласился на создание у себя в стране нового контрразведывательного ведомства: в марте 1949 года была учреждена Австралийская служба разведки и безопасности (АСРБ). Ее основной целью должна была стать поимка советских агентов по наводкам, полученным в ходе проведения операции «Венона». К этому времени уже были идентифицированы Милнер, Хилл и Бернье. А вскоре было также установлено, кто скрывался под псевдонимом «Академик». В мае 1949 года австралийские контрразведчики вплотную занялись «разработкой» советского «журналиста» Носова и «дипломата» Макарова, в которых сумели распознать «Техника» и «Ефима». Имя Клейтона всплыло в июне 1949 года, однако арестовать его не удалось – он бесследно исчез.

В сентябре 1945 года МИ-5 предложило своим коллегам из АСРБ организовать перевод Хилла на работу в Лондон. По прибытии в английскую столицу Хилл быстро наладил тесные контакты с местными коммунистами, однако слежка за ними и за Хиллом ничего нового выявить не смогла. Тогда в МИ-5 было принято решение пригласить Хилла на допрос, который поручили провести известному следователю Джиму Скардону, за полгода до этого «расколовшего» на допросе другого советского агента – ученого-физика Клауса Фукса. Чтобы сразу расположить к себе Хилла и одновременно продемонстрировать ему, что в МИ-5 известно о нем буквально все, Скардон начал допрос с упоминания об успехах, которых Хилл добился, играя в крикет за школьную команду. Однако Скардону практически ничего добиться от Хилла не удалось[211]. Хилл признался Скардону лишь в том, что, возможно, наболтал лишнего на одной вечеринке, на которой среди прочих гостей присутствовали и коммунисты.

Друзья своевременно проинформировали Клейтона о подробностях допроса Хилла, и деятельность разведывательной сети Клейтона была немедленно свернута. Сам Хилл отделался легким испугом. Вернувшись в Австралию, он получил временное назначение в Министерство иностранных дел с ограниченным доступом к секретной информации. Позднее он перешел на работу в Министерство юстиции, откуда в июне 1953 года вышел в отставку, начав карьеру частного адвоката в Мельбурне.

К августу 1949 года АСРБ удалось идентифицировать всех агентов разведывательной сети Клейтона. А в январе 1950 года правительство США приняло решение возобновить обмен секретными данными с Австралией. К этому времени Макаров и Носов покинули пределы Австралии. Разведывательная сеть Клейтона прекратила свое существование, и ее агентов на некоторое время оставили в покое.

В 1953 году австралийские контрразведчики допросили Бернье, которая обратилась с просьбой о предоставлении ей австралийского гражданства. На допросе она чистосердечно рассказала о своих контактах с Клейтоном и о том, что передавала ему конфиденциальную информацию во время своей работы в Министерстве иностранных дел Австралии. Последующие допросы (с 1953 по 1959 год их состоялось в общей сложности 9) помогли уточнить, какие именно секретные документы, касавшиеся вопросов внешней политики Англии и Австралии, попали в руки Клейтона через Бернье в 1944–1946 годах.

В апреле 1954 года произошло весьма знаменательное событие. Офицер КГБ Владимир Петров, работавший в Канберре под дипломатическим прикрытием, и его жена Евдокия, шифровальщица советского посольства, попросили политического убежища в Австралии. Петров подтвердил факт принадлежности Макарова и Носова к числу кадровых сотрудников КГБ и существование в Австралии разведывательной сети, состоявшей из членов КПА. В материалах, которые Петров передал сотрудникам АСРБ, была, в частности, телеграмма, полученная из Москвы резидентурой КГБ в Канберре. В ней говорилось о том, что Троссель является агентом, передававшим австралийским коммунистам ценную информацию, которая от них затем попадала в Москву. Другую телеграмму, также пришедшую из Москвы и касавшуюся Тросселя, Петров видел в декабре 1952 года. В ней утверждалось, что Троссель во время войны поставлял Клейтону очень важные данные. Согласно приказу из Москвы, Петров должен был возобновить связь с Тросселем. Однако, по словам Петрова, сделать это ему не удалось, поскольку Троссель не пошел с ним на контакт из чувства страха.