«Венона». Самая секретная операция американских спецслужб

Весьма сомнительным выглядит и заявление о потрясающих успехах, которых спецслужбам США удалось добиться в ходе проведения операции «Венона». Зафиксирован лишь один случай, когда советский агент был пойман и осужден на основе информации, почерпнутой из дешифровок «Веноны» (однако и этот случай не всеми признается как абсолютно бесспорный). Почти полное отсутствие положительных результатов в том, что касается уголовного преследования американских граждан, уличенных в шпионаже в пользу Советской России благодаря «Веноне», в основном объясняется нежеланием американских спецслужб использовать дешифровки «Веноны» в суде.

1 февраля 1956 года Алан Бельмонт, третий по важности человек в иерархии ФБР, распространил среди своих коллег, допущенных к операции «Венона», служебную записку. В ней Бельмонт изложил собственные соображения относительно перспектив судебного разбирательства в отношении лиц, доказательства вины которых базировались на дешифровках «Веноны». По мнению Бельмонта, эти перспективы были весьма неутешительными. Причин было две.

Во-первых, американские спецслужбы не хотели, чтобы противник во всех подробностях узнал об успехах, которых они добились в чтении его шифрпереписки. Этой информацией с удовольствием воспользовались бы не только КГБ и ГРУ, но и советская пропаганда. Ведь в США занимались перехватом и дешифрованием советских сообщений в то самое время, когда Советская Россия была главным союзником американцев в войне против Германии и Японии. Эти действия США выглядели особенно вероломно, если учесть, что в ходе Второй мировой войны президент Рузвельт лично разрешил советским дипломатам использовать средства радиосвязи, принадлежавшие американским военным, для отсылки своих сообщений в Москву. При этом Рузвельт клятвенно заверил русских, что правительство США не будет перехватывать их сообщения или каким-то иным образом вмешиваться в процесс осуществления связи с Москвой.

Во-вторых, большие сомнения у Бельмонта вызывала возможность использовать дешифровки «Веноны» в качестве достаточно весомых улик в суде. Он полагал, что защита немедленно заявит протест против их использования, объявив дешифровки «Веноны» доказательствами, основанными на слухах. Поскольку суд не имел возможности выслушать показания ни отправителя шифрованного сообщения, ни его получателя, содержание этого сообщения было бы признано слухами чистой воды, которые не могли служить доказательством вины. Конечно, обвинение могло попытаться отвести протест защиты, пригласив в качестве экспертов сотрудников АНБ, которые занимались перехватом и дешифрованием советских сообщений. Однако, учитывая фрагментарность дешифровок «Веноны», предположительный характер некоторых частей полученного открытого текста и повсеместное использование псевдонимов вместо настоящих имен агентов, можно было предположить, что защита высказала бы обоснованные сомнения в компетентности экспертов, приглашенных обвинением, и предложила бы привлечь к участию в судебном процессе своих экспертов-криптоаналитиков. Последние могли запросить у АНБ другие дешифровки «Веноны» на том основании, что в них, предположительно, содержалась информация, свидетельствующая о невиновности обвиняемых. Однако в запрошенных дешифровках присутствовали и сведения, касавшиеся советских агентов, в отношении которых расследование еще не было завершено. Преждевременное разглашение этих сведений ФБР считало весьма нежелательным. Кроме того, экспертам из АНБ пришлось бы подробно рассказать о методах, которые они использовали в работе над советскими шифрами, а этого американские спецслужбы не желали делать ни при каких обстоятельствах.

Самым туманным звеном в операции «Венона» продолжает оставаться процесс, в ходе которого АНБ и ФБР установили соответствие между псевдонимами советских агентов, упомянутых в дешифровках «Веноны», и их настоящими именами. Конечно, есть дешифровки, в которых одновременно приводятся и те и другие, но такое случалось весьма редко. Зато имеются и случаи, когда носитель того или иного псевдонима был идентифицирован неверно. Например, в ФБР долгое время считали, что под кличками «Серб» и «Реле» в дешифровках «Веноны» фигурирует Мортон Собелл, пока в одном из прочитанных сообщений не было найдено упоминание о том, что у «Реле» была искусственная нога. А советского агента «Антенна» в ФБР первоначально идентифицировали как Иосифа Вейсброда, биографические данные которого полностью соответствовали информации, полученной из дешифровок «Веноны». И только позже, в ходе расследования, проведенного сотрудниками ФБР, удалось установить, что это был никакой не Вейсброд, а Юлий Розенберг.