Венский бал

– Только не в квартире, – уточнил он. – И не в Раппоттенштайне. Там несколько книг, дискет и рукописей. Они для меня важны. Особенно – изложение «Книги ста глав».

Чемодан взял Файльбёк. Он сказал:

– В подвале дома, где живут мои родители, у них свой шкаф. Там места много.

В тот день пожар на Гюртеле был для нас делом решенным. На встречах в Раппоттенштайне мы только и говорили о том, как провести эту акцию. Файльбёк не особо активничал. Он все еще мечтал о нападении на турок. Но настаивать на этом перестал. На панихидах все сводилось к одной теме – мести за Джоу.

Мы перебрали много вариантов. И все сходились в одном: Нижайший не должен подвергаться опасности. Но поскольку он сам жил в конце коридора, масштабная акция могла бы перекрыть ему все пути. Стало быть, ему надо находиться вне дома и иметь безупречное алиби. Решение было найдено. Пожар на Гюртеле случится в тот день, когда Нижайший будет продавать родительский дом в Литцльберге на Аттерзее. Он показывал нам фотографию дома. Дом был достаточно велик, но для наших сходок совершенно не годился. Подъездной дорогой пользовались соседи: архитектор из Линца и университетский профессор из Вены, они могли видеть всякого, кто заходит в дом. Кроме того, в стене, обращенной в сторону озера, огромное окно, через которое всем проезжавшим вдоль берега прекрасно видно, что делается внутри. Нижайший мог бы поселиться в доме через два года после смерти матери, но он от этого отказался. Второй ключ он отдал не архитектору, который усиленно предлагал свои услуги, а одному крестьянину, с чьими детьми дружил в нежном возрасте. Крестьянин раз в два месяца присылал ему открытку с подробным перечнем объектов, которые он починил или покрасил. Дачники могли пользоваться участком и лодочным причалом. При случае он даже пускал их в дом. Однажды Нижайший прочитал нам фразу из письма крестьянина: «Нижний сортир уплотнил взад». И теперь, когда Пузырь громко портил воздух, что он делал с особым вдохновением, Панда говорил ему: «У тебя надо нижний сортир уплотнить взад».

В своем решении продать дом Нижайший был непоколебим. Он попросил меня посодействовать в этом, так как я уже приобрел кое-какой опыт продажи квартир. Я присоветовал ему обратиться в одно венское агентство. Едва успели мы представить описание объекта недвижимости и несколько фотографий, как уже объявились первые покупатели, среди них – тот самый крестьянин, университетский профессор и архитектор. Не иначе как представитель агентства в срочном порядке выехал осматривать дом. Нижайший с удовольствием продал бы его крестьянину, но у того не хватало денег. Сосед-профессор хотел поселить рядом своих дочерей. На этот счет Нижайший сказал так:

– Семейная жизнь была для него случайной помехой. Раньше он наезжал туда один, чтобы писать книги. В его продовольственной корзине были только бананы и шоколад. Через пять дней снова шел в магазин, и опять – бананы и шоколад. Как только заявлялись домочадцы, он исчезал.

В конце концов денег не хватило и у профессора. Архитектор же, наоборот, уведомил агентство, что готов предложить больше, чем все другие заинтересованные лица. Но ему Нижайший, несмотря на все уговоры агентства, не хотел продавать ни при каких условиях. Я посоветовал:

– Давай запросим на два миллиона больше, чем он предлагает. Пусть кишку надорвет.

– Ему, – ответил Нижайший, – и за пять миллионов не отдам.

Выбор пал на одного рекламиста из Франкфурта. Его жена якобы томилась ностальгией по местам детства. Дом он хотел использовать первое время для летнего отдыха, а потом и вовсе переселиться на Аттерзее.

Панда и Бригадир, которые еще ни разу не засветились в полиции и имели постоянную работу, взяли отгул, чтобы съездить с Нижайшим на Аттерзее. Они подписали договор купли-продажи в качестве свидетелей.