Вепрь

Заложив руки за спину, он расхаживал по периметру склепа, словно бы измеряя шагами протяженность живописного полотна. Щебенка омерзительно хрустела под его сапогами. Действующие лица были оживлены и активны, бездействующие - утомлены и подавлены. Тимоха, опустившись на корточки, грыз ноготь. Брат его дремал, прислонившись к стене. Обрубков, который стоял, опершись на ствол винтовки, отчего-то напоминал мне Зеба Стампа с иллюстрации к роману «Всадник без головы», но только - однорукого. Гигант Филя сидел в углу и всхлипывал, уткнувшись в шапку лицом. Зарезанный Никеша был товарищем его детства.

- Ты чего людей истязаешь, Пугашкин? - не сдержался Гаврила Степанович. - Отпусти людей. Они всю ночь глаз не смыкали.

- Я что, - ощерился следователь, - с каждого подписку о невыезде должен взять?

- Кто мог выехать, давно уже отсель выехал. За исключением вон того малохольного. - Егерь кивнул в мою сторону.

Пугашкин демонстративно отвернулся от егеря, давая понять, что дебаты окончены.

- Как там у тебя, Евдокия?

Пока медэксперт занималась телами Никеши и Ахмета, криминальный фотограф Василий терзал вспышками призраков рода Белявских. Стараясь ни на что не наступать, он, словно шмель, тяжело порхал с места на место.

- Два трупа, - доложила следователю результаты поверхностного осмотра Евдокия Васильевна. - Один - со множественными огнестрельными ранениями в области плеч, грудины и паха, предположительно винтовочными пулями и крупной дробью пока не уточненного калибра.

- Пятеркой, - уточнил Тимофей.

- Крупной дробью! - повысила голос Евдокия Васильевна. - Второй - с режущим ранением в районе горла. Предположительно - остро заточенным предметом.

- Разберемся, что там в области, а что в районе, - поджал губы следователь.

Евдокия Васильевна выпрямилась и, стянув прозекторские перчатки, потянулась. Грудь ее при этом приподнялась. Приподнялся и Тимофей, возбужденный запахом резины, исходившим от медицинского эксперта. Старший Ребров тоже беспокойно заерзал.

- Где у вас тут можно руки помыть? - спросила Евдокия Васильевна, брезгливо осматриваясь.

- А в бане! - засуетился Семен. - И руки, и все, что вам угодно!

- Мне угодно все, - медэксперт смерила его с ног до головы опытным взглядом и плотоядно улыбнулась.

- Так я пошел? - Бравый танкист сунулся было в лаз.

- Через дверь сподручнее, - заметил Гаврила Степанович. - Портки не сползут.

Каменная дверь, ведущая из часовни в склеп, была широко распахнута еще до приезда следственной бригады, вызванной по телефону. Дневной свет, заливавший часовню сквозь выбитые окна, достигал и сюда, превращая кромешную темень и тусклые сумерки.

- Куда пошел? - рявкнул следователь, не отрываясь от заполнения протокола на гранитной крышке погребальницы.

- Так баню топить! - горячо пояснил Семен Ребров, натягивая шлем.

- Отпусти ты его, Геннадий. - Евдокия открыла той дюралевый, болотного цвета чемоданчик.

- Вот это верно! - убирая камеру в кожаный футляр, поддержал ее Виктор. - Отпусти потенциала! Сами выясним, ху из ху!

Пугашкин заколебался, но медэксперт убедила его, что называется, мановением руки. Пузырек с медицинским спиртом был к месту и как дезинфицирующее средство, и вообще как средство.

- Проваливай!

Едва Пугашкин дал слабину, Тимоха моментально взял стойку.

- Одному не растопить! - заволновался он радостно. - Одному там делать нечего! Там дров одних и одних веников замочить в шайках…

- «Шайка»!… «Замочить»!… - морщась, перебил его следователь. - Что за лексикон? Наблатыкались тут! Светлая всем память!

Он глубоко выдохнул и опорожнил служебную мензурку.

- Мы мигом, Евдокия Васильевна! - Споткнувшись на бегу о ступени, Тимофей устремился вслед за братом. - Мы вас так отшлифуем! Живого углубления не останется!

- Вот-вот, - проворчал Обрубков. - Натаха-то последние зубы тебе и выбьет, как давеча ухватом.

- Коронки поставлю! - заорал уже из часовни Тимофей. - Мосты наведу! Броня крепка, полковник!

- Что это он вам все полковника присваивает? - ревниво спросил Пугашкин. - В личном деле такого звания за вами не значится, гражданин Обрубков.

- Дурак потому что, - отмахнулся Гаврила Степанович. - А вы, товарищ Пугашкин, личное дело выше общественного не ставьте. Вы зачем сюда приехали?

Пугашкин икнул.

- Запить, запить! - подсуетился Виктор. - Евдокия Васильевна! Не успеваете за ходом жизни!

- Значит, так. - Отстранив наполненную емкость, Пугашкин пустился вслух подводить итоги следственных мероприятий. - Серийный убийца проник в склеп из часовни около двадцати вечера с целью ограбления исторических памятников. Или нет. Он скрывался здесь от карающей десницы. Кстати, надо будет выяснить, кто его закуской снабжал.

- Продуктами, - уточнил задачу фотограф.